Держа Ирину в объятиях и страстно целуя ее, я вспомнил рассказ Берти после его возвращения из Вьетнама. Там был один американский солдат, негр, он сидел в лазарете в инвалидном кресле и вдруг свалился на пол. У негра были ампутированы обе ноги выше колена. Берти поспешил помочь ему, однако инвалид ударил его и заорал: «Take your hands off me, you goddamn son of a bitch! Leave me alone! Everyone has to fight his own battles!»[94]
Берти ему сказал: «But all I want to do is to help you».[95] А негр ответил: «Alone! He has to fight his battles alone. Everyone. Always».
«Один! Он должен сражаться один. Каждый. Всегда».
13
Первое, что услышала, проснувшись, фройляйн Луиза, было множество голосов, как мужских, так и женских, грохот пишущих машинок и дикие вопли. Она открыла глаза и испуганно вскочила. Что произошло? У нее немного болела и кружилась голова, она чувствовала себя оглушенной. Фройляйн обнаружила, что лежит в скудно обставленной комнате на старом кожаном диване, прикрытая своим зимним пальто.
На стенах висели вид Любека с высоты птичьего полета и целая доска с фотографиями разыскиваемых. Из четырех окон одно было большое, зашторенное зеленой занавеской.
Где-то рядом раздался пронзительный женский голос:
— Старая скотина хотел обязательно в зад, а я ему сказала, это стоит особо, ну он и выдал мне особо! Так ужрался, что уже не соображал, где зад, где перед! А теперь говорит, что я его обокрала! Ну разве не свинство? Самое настоящее свинство!
— Спокойно, Сузи, спокойно, — раздался другой женский голос. — Здесь нельзя орать. Сама знаешь, не в первый раз здесь. Пошли со мной.
— Куда?
— Вниз, в подвал. Ненадолго, пока у нас не будет ордера на твой арест.
— Я убью вас! Я вас всех убью!
Шумная возня, звук падающего стула. Разноголосица. Очевидно, Сузи тащили силком. Ее вопли и отборная брань еще долго не утихали.
— Этой срочно нужно уколоться, — услышала фройляйн Луиза мужской голос. — Через час она себя в кровь разобьет в своем бешенстве.
— Через час от нее уже надо избавиться, — произнес второй голос. — Старик, как меня тошнит от этой наркоты.
— Пора привыкнуть, — произнес первый голос.
Сузи продолжала орать, но уже вдалеке. С грохотом захлопнулась дверь. Ор стал совсем тихим. Шаги приблизились.
— Эй! — крикнула фройляйн хриплым голосом, потом откашлялась и снова: — Эй! Пожалуйста!
В помещение вошел полицейский. Фройляйн Луиза узнала его. Это ведь был тот самый унтер-офицер… унтер-офицер… ну как его… А, Лютьенс, конечно, который привез ее из отеля «Париж»!
— Ну, как дела? — приветливо спросил высокий молодой полицейский. — Выспались?
— Где это я? — Фройляйн все еще была немного не в себе.
— В участке Давидсвахе, — ответил Лютьенс. — Вы разве не знаете?
— Понятия не имею… А что же со мной случилось? — Она вскрикнула. — Где моя сумка?
— Не беспокойтесь. Мы ее хорошо спрятали, там, в экспедиции.
— Экспедиция? Давидсвахе? Как я сюда попала?
— Но фройляйн Готтшальк, вы же должны помнить, как приехали сюда…
— Понятия не имею.
— …и как комиссар Сиверс из комиссии по убийствам потом беседовал с вами. В комнате допросов.
— Кто беседовал со мной? Комиссар из комиссии по убийствам?
— Да, из-за господина Конкона. Убийство в отеле «Париж», фройляйн Готтшальк!
— Вот теперь начинаю припоминать, — произнесла фройляйн. — Значит, он беседовал со мной?
— Да.
— О чем?
— Обо всем, что вам было известно. Вы очень подробно рассказывали.
«Что я рассказывала? — проносилось в голове у фройляйн. — Что, ради всего святого?»
Она вдруг услышала голос умершего американского пилота. Он доносился с той стороны, где стоял Лютьенс.
«Луиза сейчас в растерянности. Она ничего не помнит. Она не выдала ничего, что относится к нашей тайне. Она и не может этого, потому что мы всегда с ней!»
— Слава Богу! — произнесла вслух фройляйн.
— Что вы сказали? — переспросил Лютьенс.
— Ничего, ничего, — торопливо проговорила фройляйн Луиза. — Господин комиссар остался доволен?
— Да, очень.
— А где он сейчас?
— И след простыл! — Лютьенс засмеялся. — Наверное, в управлении.
— И след простыл? — Фройляйн сбросила пальто и поднялась. При этом ее немного качало.
Лютьенс подскочил, чтобы подхватить ее.
— Почему же след простыл? Когда это было… Сколько сейчас времени?
94
Оставь меня в покое, проклятый сукин сын! Каждый человек должен сражаться на своих собственных полях сражений!