Полезно остановиться на вопросе о соотношении частных и государственных преподавателей на разных ступенях греческой школы. Но предварительно следует изложить краткие сведения о ее структуре, взяв в качестве образца данные о системе, существовавшей в III —II вв. в Афинах[129]. В этом крупнейшем, издавна славившемся центре обучения[130] функционировали все звенья школьной организации, тогда как в небольших полисах дело могло ограничиваться лишь частью общеобразовательных заведений.
Обучение детей начиналось с семи лет в низшей школе, обычно именовавшейся διδασκαλεΐον. Программы дидаскалейона были, вероятно, сходны во многих полисах Эллады. Здесь обучали грамоте, литературе (начиная с Гомера и Гесиода), музыке, арифметике, рисованию. Первые пять лет учения были посвящены овладению элементарными знаниями. Более широкое и углубленное изучение предметов велось во второй ступени начальных училищ, которую называли грамматической школой. Грамматическую школу учащиеся посещали около трех лет (от 12 до 15), изучая в ней прежние предметы, а также начатки астрономии и философии. В курс обучения подростков включалась теперь и физическая культура. Интенсивные упражнения по пяти видам спорта (пентатлону) проводились в специальном комплексе — палестре, состоявшей из открытой территории и закрытых помещений. Таким образом, второе звено афинской школы имело двучленное строение, состоя из мусической[131] и параллельной ей гимнастической школ. Третьим, завершающим, подразделением общеобразовательной школы были гимнасии, в которых молодежь 16—18 лет совершенствовалась в науках и гимнастике. За два года обучения в гимнасиях юноши проходили риторику, этику, логику, философию, математику, астрономию, географию, получали начатки медицинских знаний. После гимнасия можно было вступить в число эфебов, учащихся высшего учебного заведения[132].
Изложенная схема афинского школьного дела имеет много общего с системой образования во многих полисах. Интересной иллюстрацией является свидетельство Телета, известного киника III в. Киническая философия в силу своего характера критически относилась ко многим установлениям полисного государства, в том числе и к системе воспитания детей. Поэтому Телет пишет о тяжкой жизни ребенка школьного возраста: сначала им овладевают пайдагог[133], пайдотриб, учителя грамоты, музыки и рисования. Впоследствии к этому присоединяются еще учителя счета, геометрии и верховой езды. Уже с раннего утра ему приходится быть на ногах, и никогда у него нет свободного часа. Едва он становится эфебом, ему снова приходится трепетать, на этот раз перед косметом, пайдотрибом, учителем фехтования, гимнасиархом. Все они следят за его поведением, не оставляют его без внимания[134].
Аналогичные сведения сообщает автор диалога «Аксиохос», приписывавшегося Платону, но написанного во II—I вв.: ребенка по достижении семи лет начинают тиранить пайдагоги, грамматисты и пайдотрибы. Когда же он подрастет, то больше всех над ним властвуют критики (литературоведы), геометры и учителя тактики (Axioch., 366d—е). Сходство приведенных двух источников, отделенных одним-двумя веками друг от друга, показывает, сколь устойчива была традиционная школьная программа в изучаемую эпоху. Несомненно, что в полисах, где государственная система обучения сохранялась во всех звеньях школы, программы оставались постоянными длительное время.
РИС. 2. Учитель и ученик в мусической школе. Аттика. Рисунок художника Дуриса. Около 500 г. до н. э.
В республиках, где сочетались частный и государственный виды обучения, можно предполагать некоторые колебания между объемами курсов обеих школ. Однако работники частного образования (содержатели школ и домашние учители) силою обстоятельств должны были стремиться к тому, чтобы полностью следовать программам школ полиса, иначе они потеряли бы всякое доверие своих клиентов.
В настоящее время вывод П. Жирара о том, что в Афинах классического времени начальные школы принадлежали только частным лицам[135], принимается всеми[136]. Но свидетельство об элевсинской школе в IV в. заставляет предполагать, что в III—II вв. и в Аттике во многих городках могли существовать общественные начальные школы — ведь такое обучение было много дешевле и доступнее гораздо большему контингенту учащихся. Учитывая возрастающую роль всякого рода союзов среди граждан в государствах эллинистической Греции, можно полагать, что тогда возникали локальные и временные объединения, позволявшие гражданам с ограниченными материальными возможностями устроить полуобщественную-получастную школу для обучения детей в отдаленных от больших городов местностях[137]. Однако это пока лишь предположение.
129
Здесь мы следуем в основном Г. Е. Жураковскому, обобщившему выводы многих исследователей афинского образования (Указ. соч., с. 32—109, 252—271). Правда, некоторые заключения автора требуют уточнений.
130
Исократ подчеркивает первенствующую роль Афин в греческом просвещении IV в. (Isocr. Antidos., 244), но можно предполагать и некоторую долю преувеличения в его словах.
131
Мусическая школа-училище, где изучали науки и искусства, которыми ведали у греков Музы.
132
Эфебия и различные философские школы, составлявшие круг высших учебных заведений в эллинистических Афинах, не входят в число затрагиваемых нами тем. Изучение эфебии требует привлечения обширного материала. Оно осложнено и тем, что афинская эфебия в конце IV. в. претерпела коренное изменение: из обязательной системы двухгодичной военной подготовки новобранцев она стала одногодичным гражданским высшим учебным заведением. См.: Girard Р. Ор. cit., р. 54—61; Жураковский Г. Е. Указ. соч., с. 257—260.
133
Напомним, что пайдагогами греки именовали рабов-воспитателей, приставленных смотроть за детьми.
137
Заметим попутно, что сеть школ в маленьких городах уже в V — IV вв. была достаточно густой. Интересно свидетельство Фукидида о том, что в 414 г. в Микалессе, небольшом городке Беотии, имелось по меньшей мере две школы — отряд наемных фракийцев, захватив городок, не пощадил даже детей, которые собрались на занятия в самом большом тамошнем дидаскалейоне (Thuc, XXIX, 5).