Семейный характер уз, соединявших учителя-врача и его ученика, указывает на то, что рассматриваемые обязательства были сформулированы в ту пору, когда обучение немногих учеников велось в стенах дома наставника и еще не было крупных медицинских школ с многочисленным контингентом учащихся. Нормы, созданные врачами из косского рода Асклепиадов[328] и, вероятно, поддержанные медиками других центров и направлений, были обобщены в конце V в. Гиппократом и получили значение общепризнанных принципов, определявших отношения учителя и ученика.
В послегиппократовский период развития медицины значение семейной общности в жизни врачей не только не уменьшилось, но еще более возросло. Напряженная политическая и социальная обстановка в III —II вв. создавала для каждого свободного грека множество таких трудностей, преодолеть которые он мог лишь с помощью своей семьи. Если же семейный коллектив обладал монополией в какой-либо отрасли производственной деятельности[329], то это придавало особую ценность фамильной общности.
Специфика медицинского дела способствовала сохранению наследственности профессии среди лекарей. Знания и выучка (в частности, способность правильно оценить общее состояние больного, позволяющая поставить точный диагноз в каждом конкретном случае), передававшиеся из поколения в поколение известных лекарских семей, способствовали успеху деятельности Асклепиадов. К тому же усложнение медицинской науки повышало требования к изучающим врачебное дело. В лучших условиях обучения оказывались дети самих лекарей или их договорные ученики, начавшие учиться еще с юности[330]. Став лекарями, эти эрудированные кадры были заинтересованы в обособлении от людей, менее основательно ознакомившихся с медициной[331], но столь же энергично претендующих на общеизвестные материальные выгоды медицинской профессии[332]. По-видимому, сначала было ограничение числа профессионалов на основе принципа правомочности потомка по мужской линии, который был определяющим в имущественном праве греков[333]. Но так как пополнение медицинских кадров за счет одних лишь кровных родственников в V—IV вв. практически было уже неосуществимо, то Клятва разрешает передачу медицинских знаний ученикам, которые также обязывались не разглашать полученные ими знания, что позволяло в дальнейшем энергично бороться с шарлатанами и самозванцами, пользовавшимися доверием легковерных простаков.
Принципы медицинской корпорации полностью созвучны той тенденции к сохранению старых и образованию новых групп, сообществ и ассоциаций, которая ярко выступила в политической и экономической жизни Греции еще в V—IV вв. и получила большое распространение в III — I вв. Каждое из этих объединений устанавливало обязанности и права своих членов, оберегая интересы всего сообщества и каждого его добропорядочного члена. Поскольку в основе всех этих представлений лежала детально разработанная идея об обязанностях, правах и привилегиях свободного гражданина полиса, следует предполагать, что юридические установления таких ассоциаций предусматривали специальные требования каждого объединения, профессионального или религиозного, в рамках общей идеи об обязанностях и правах свободного гралданина полиса.
Практика полисной государственности научила греков высоко ценить обладание полными гражданскими правами или хотя бы некоторыми привилегиями, которые предоставлялись инополитам — проксенам и лицам, получавшим такие важные права, как исотелия (равное налогообложение), ателия (освобождение от податей), проэдрия (право занимать почетные места в общественных местах), продикия (право первоочередного рассмотрения иска в суде), эпигамия (право заключения брака с гражданкой полиса) и право приобретения земли и дома. Эллин, воспитанный полисом, знал, как важно выполнять свои обязанности, и вместе с тем очень хорошо понимал, что необходимо знать все относящиеся к нему лично правила и энергично поддерживать те исключительные льготы и привилегии, которые полагались ему одному или только тому сообществу, в которое он входит. Личная материальная заинтересованность заставляла греков вырабатывать детальную регламентацию многих сторон существования гражданского коллектива и столь же активно добиваться претворения этих правил в жизнь. Опираясь на законы и всякого рода локальные и частные установления и запрещения[334], свободный гражданин рабовладельческого полиса боролся за свое место в обществе, включая в понятие «место» самые различные категории: материальный достаток, почитание богов или получение их защиты и др.
328
С. А. Жебелев уже давно выяснил, что Асклепиады не были жрецами бога Асклепия, по составляли профессиональную ассоциацию, члены которой передавали врачебные знания от отца к сыну. См.: Жебелев С. А. Асклепиады и жрецы Асклепия. — Филологическое обозрение, 1893, III, с. 60—63. Л. Эдельштейн, рассматривая связи Асклепиадов с Асклепием, отметил, что покровительство божественного патрона было особенно важно для врачей в раннем греческом обществе. См.: Edelstein L. Asclepius, II, p. 53—64.
329
Следует подчеркнуть, что греки, четко сформулировавшие понятие монополии в сфере торговли, очень хорошо понимали выгоды исключительности во всех видах деятельности.
330
Как свидетельствует Эсхин (I, 40), обвиняемый им Тимарх начал учиться медицине, выйдя из детского возраста, что по афинским нормам того времени (начало 345 г.) соответствовало 14— 15 годам.
331
В «Наставлениях» (Praecepta), составленных в IV — начале III в. (это произведение было известно уже Хрисиппу, жившему в 280—207 гг. См.: Карпов В. П. Указ. соч. с. 118), врач-наставник критически отзывается о «позднем обучении медицине» и о лекарях, которые, не имея собственного опыта, вынуждены обращаться к чужим мнениям. Здесь ясно сказывается антагонизм между наследственными профессионалами и лицами, недавно пришедшими в медицину. Следует согласиться с мнением Л. Коун-Хэфта о том, что репутация лекаря начинала складываться еще тогда, когда он заканчивал свое ученичество (Cohn-Haft L. The Public Physicians..., p. 18).
333
Этот принцип нашел отражение в надписи из Дельф (380— 360-е годы), в которой идет речь о сакральных привилегиях ассоциации Асклепиадов Коса и Кии да: этими льготами могли пользоваться только мужские отпрыски рода Асклепиадов. См.: Bousquet 7. Inscriptions de Delphes. — BCH, 1956, LXXX, p. 579-590, Ν 7.
334
Среди последних в греческой юрисдикции немалое место занимали религиозные интердикции и заклятия, ставившие нарушителей законов в положение святотатцев. В качестве примера сошлемся на изданный коллегией астиномов делосский документ середины III в. о краже рабов со священного острова. См.: Vallois R. ?Αραί. — BCH, 1914, XXXVIII, p. 250—271.