Данный документ интересен тем, что, как отметил Л. Робер, в нем не говорится о длительном пребывании Каллиппа в Аптере, хотя в декретах о работе медиков этот факт обычно упоминается. Поэтому Л. Робер убедительно полагает, что косский врач был призван на короткий срок для борьбы со вспыхнувшей эпидемией. В пользу такого понимания говорит и сравнительно скромная[507] сумма — 300 статеров, которую Аптера выдала Каллиппу на «венок и дорогу».
Кратковременная отправка врача Косом в Аптеру по случаю возникшего мора позволяет предполагать, что эта акция Коса также относится к сфере его межполисной дипломатии, весьма интенсивной в III—I вв. до н. э.
Приведенные источники позволяют сделать бесспорное заключение, что Кос практиковал откомандирование своих специалистов в дружественные полисы и во II в. Но имеющиеся свидетельства вовсе не говорят о том, что Кос установил государственную монополию на рассылку своих лекарей в другие полисы. Эта теория была высказана Р. Герцогом[508]. Убедительные сомнения по этому поводу высказал уже Л. Коун-Хэфт[509], однако он апеллировал лишь к тому, что еще не опубликованы многие надписи Коса, которые знал Р. Герцог.
Между тем имеется эпиграфический документ, который бесспорно опровергает гипотезу Р. Герцога. Это постановление членов дельфийской амфиктионии[510], принятое около 216/5 г., следовательно, близкое по времени к письмам Гортины и Кносса. Амфиктионы восхваляли косского врача Филиста, сына Мосхиона, за то, что он лечил в Дельфах усердно и достойно полиса Коса, и опубликовали ряд детальных предписаний для прославления врача в Дельфах и на Косе. Но в Декрете нет даже намека на то, что Филист был послан Косом. Если бы этот факт имел место в действительности, амфиктионовские дипломаты обязательно вставили бы в текст псефисмы указание на дружественное содействие полиса Коса в том, что Филист прибыл в Дельфы. Отсутствие упоминания о роли косского полиса в направлении Филиста на работу в Дельфы может свидетельствовать в пользу того, что этот косский врач получил свое место в Дельфах не по назначению полиса Коса.
Следует полагать, что косские лекари, выехавшие за пределы своею острова, имели полную свободу в выборе места работы. Те же врачи, которые оставались у себя на родине, могли быть посланы для выполнения государственного поручения точно так же, как любой гражданин Коса или иного полиса должен был нести те или иные тяготы, входившие в круг обязанностей граждан полиса. Как известно, государственные повинности в эллинских полисах иногда были весьма тяжкими.
Вопрос о числе государственных врачей — δηχό^οι iaтрoi — в каждой республике зависел от размеров городов и от ряда политических факторов. Не только войны, но и экстраординарный наплыв инограждан и прочих приезжих мог вызвать временное увеличение числа магистратов-врачей. Например, около 200 г. на острове^Паросе во время праздника Новых Панафиней вспыхнула эпидемия, и один из тогдашних агораномов срочно доставал врача для лечения заболевших[511]. Очевидно, этот лекарь был дополнительной единицей в обычном штате паросских врачей[512].
Внимание исследователей было обращено на изучение числа полисных лекарей в Афинах, но до сих пор единогласного мнения нет. Можно согласиться с Л. Коун-Хэфтом, что в IV в. в Афинах было не меньше трех государственных лекарей[513]. Вероятно, в III—II вв. число их не уменьшилось, а скорее увеличилось. Теперь Появилась потребность в специальных врачах в открывавшихся крупных гимнасиях, да и населения стало гораздо больше.
Можно предположить, что наибольшее число служащих медиков было на Косе — приток больных паломников в Асклепиейон увеличивал скученность населения города, что способствовало частым вспышкам болезней[514]. Декрет III в. в честь врача Ксенотима, сына Тимоксена, указывает на то, что там было несколько государственных врачей[515]. Штатные врачи работали не только в главном городе Коса, но и в мелких городках. Так, в III в. «народ Эгелиев» принял почетный декрет в честь врача Анаксиппа, сына Александра, который несколько лет самоотверженно служил в их городке[516]. Специфика косского полиса определила исключительное положение врачебных кадров в этом государстве.
507
М. Гвардуччи полагает, что 300 статеров составляли достаточное вознаграждение (Inscr. Cret., II, p. 17). Ей возразил Л. Робер, утверждавший, что эта сумма не столь велика (Bull. ер. 1940, N 124). Но если речь идет о недолгой работе Каллиппа в Аптере, то высокий гонорар вполне вероятен.
508
Herzog В. Die Wunderheilungen von Epidauros. Leipzig, 1931, S. 147—148; Idem. Das Asklepieion und die Ärzteschule von' Kos. — AA, 1932, S. 274—275.
512
М. И. Ростовцев полагает, что чествуемый агораном сам оплатил службу доктора (SEHHW, р. 1598). Однако в надписи высоко оценивается деятельность этого агоранома (вместе с его коллегами), но не сказано, что он затратил свои личные средства. Поэтому мы склонны полагать, что похвалой отмечены лишь административные заслуги агоранома, а оплата врача легла на государственный бюджет.
513
Cohn-Haft L. The Public Physicians..., p. 49—51, 57—58. Нам осталась неизвестной статья: Dow S. Two families of Athenian physicians. — Bulletin of the History of Medicine, 1942, p. 18—26, в которой говорится о шести медиках в Афинах в 360—340 гг. на основании IG, II2, № 4359. Думается, это число более отвечает нуждам Афин в медицинском обслуживании.
514
В III в. карийский город Иас поставил в Асклепиейоне на Косе текст своего декрета с восхвалением косского медика Филиста, сына Никарха, за то, что он лечил посольство иасских граждан, прибывших на Кос на Асклепиевы празднества и там заболевших тяжелым недугом. Текст декрета известен лишь в изложении Р. Герцога (Vorl. Bericht, 1903; АА, 1903, S. 198, Ν2).