Заметим также, что в среде греческих медиков III-II вв. какую-то роль, пусть весьма скромную, продолжали играть женщины-лекари. Уже в середине IV в. в аттическом деме Ахарнах врачевала Фанострата, которую в эпитафии именовали | μαία και ιατρός. На ее могиле был поставлен рельеф с трогательной надписью[574]. В сельских местностях такие акушерки-лекари, особенно обладавшие большим опытом, могли оказывать помощь при простейших заболеваниях.
К лекарскому делу тесно примыкает искусство изготовления лекарств. Многие врачи сами изготовляли некоторые медикаменты, используя рецепты ученых лекарей и опыт народной медицины[575]. Однако весьма распространена была и профессия изготовителей лекарств, продававших свои снадобья каждому пылающему. Эти фармакополы, о которых упоминает и Феофаст[576], в эллинистическое время развили большую активность[577]. Часто среди фармакополов встречались и шарлатаны. О них косский врач Никий, друг Феокрита, писал в середине III в. обличающие стихи. Видимо, борясь с этими лягеаптекарями, крупные медики выпускали лекарства собственного изготовления в сосудах со своими именами[578] — здесь полная аналогия с клеймами на амфорах.
В заключение остановимся на некоторых частных вопросах положения врачей в эллинистической Греции.
Греческие республики избегали загружать врачей административной работой, не связанной с их профессиональными обязанностями. Среди множества надписей с упоминанием полисных магистратов нам известен лишь один текст из Дельф, датируемый 346—337 гг., в котором записано, что врач Ментор занимал должность неопея[579]. Члены этой коллегии ведали в Дельфах финансами и пожертвованиями. Последних в названное время было весьма много в связи с тем, что шло восстановление здания храма Аполлона, рухнувшего при землетрясении.
Зато в обязанность государственных врачей, по крайней мере в Афинах, входило регулярное принесение жертв в честь божеств, ведавших здоровьем граждан. Так, в надписи IG, II, I2, № 772 от 252/1 г. говорится, что в Афинах издавна установлено, чтобы служащие врачи дважды в год приносили жертвы Асклепию и Гигиейе. Можно думать, что аналогичные официальные обряды совершали медики Коса и других известных центров медицинской науки. В мелких полисах, вероятно, такие ритуальные обязанности врачей носили менее торжественный характер.
Хотя врачей редко привлекали к исполнению государственных магистратур, они, как граждане полисов, несомненно участвовали в политической жизни своих государств. Как известно, в IV—II вв. рабовладельческие республики Эллады часто нуждались в материальной помощи состоятельных граждан. Врачи могли отвечать на эти запросы не только денежными взносами, но и своим квалифицированным трудом. Что так было в действительности, сообщают несколько источников.
Оба вида помощи оказывали выходцы из богатых семей. Ярким примером является самосский врач Диодор, сын Диоскурида. Хр. Габихт высказал убедительное предположение, что этот медик был внуком именитого самосского гражданина Диодора, сына Диоскурида, который около 260 г. в качестве неопея поставил посвящение, исполненное скульптором Фемистоклом[580]. Так как Фемистокл был сыном известного ваятеля афинянина Ксенократа[581], то, вероятно, заказать ему работу мог лишь весьма состоятельный человек. Деятельность врача Диодора хорошо согласуется с предположением о принадлежности его к этой старинной богатой самосской семье. Восхваляя его, самосцы отмечают, что медик Диодор не останавливался ни перед какими расходами во имя общего блага (стк. 29—31) и что он из собственных средств предоставил Самосу какую-то сумму[582]. Если вспомнить, какие бедствия переживал остров во времена деятельности Диодора, то сразу станет ясно, что этот гражданин обладал весьма значительными средствами[583].
Аналогичным образом исполнял своей гражданский долг врач Ксенотим, сын Тимоксена, на Косе: не являясь государственным врачом, он оказывал медицинскую помощь всем согражданам, пораженным какой-то страшной эпидемией[584]. По-видимому, оставаясь частнопрактикующим лекарем, он лечил равным образом пациентов, не только плативших обычный гонорар, но, может быть, даже и не имевших достаточных средств. Недаром в тексте декрета подчеркнуто, что он, заботясь равным образом обо всех гражданах, многих спас. И так как в сохранившейся части псефисмы нет и намека на денежное вознаграждение Ксенотима, то можно полагать, что он был достаточно состоятельным гражданином, но помогал полису врачебной работой, которая тогда для Коса была нужнее денег. Помощь квалифицированным трудом греческие медики оказывали не только родным полисам, но и другим республикам. Так, родосский врач Фидий, сын Аполлония, в 304/3 г. предложил служить в Афинах даром[585]; около 188 г. уроженец Милета врач Аполлоний вызвался служить даром на острове Теносе в течение полугода[586]. Его служба даже приравнивалась к исполнению гражданских обязанностей с затратой личных средств — в декрете употреблен глагол λειτουργέίο.
577
Известно, что греческая медицина активно искала средства для лечения недугов. Уже в V в. до н. э., как свидетельствует Платон (Charmic L, 156 b — 157 с), в Афинах были известны некоторые теории фракийской медицины. В эллинистический период греческая медицина познакомилась и с другими иноземными средствами, и здесь, конечно, многое оставалось еще неизвестным. Но молва, искусно используемая фармакополами, служила выгоде продавцов снадобий.
578
Такие сосуды были найдены вне пределов Эллады (в Приене — Wiegana Th.y Schräder Η. Priena. В., 1903, S. 428—430; в Моргантине — Sjöqvist E. Morgantina: Hellenistic medicine bottles. — AJA, 1960, 64, p. 78—83), но вполне реальна подобная же практика и в самой Греции.
581
Чубова А.П. Словарь античных художников (скульпторы), № 427. Время жизни Ксенократа — 280—230 гг.
582
Текст здесь обрывается, небольшое дополнение было предложено Г. Клаффенбахом (Klaffenbach G. Samische Inschriften, S. 29), но оно не раскрывает детали дела.
583
Хр. Габихт восстанавливает имя Диодора (вместо Феодора) в списке граждан Самоса, вносивших крупные суммы на покупку зерна около 188 г. (Habicht Chr. Samische Volksbeschlüsse..., S. 235).