Богатые врачи участвовали в различных сборах на текущие нужды государства. Иногда они вносили очень крупные суммы. Так, косский врач Филист, сын Мосхиона, пожертвовал своему полису 4 тыс. драхм, тогда как другие сограждане вносили по три-пять сотен драхм[587]. Заметим, что Филист имел успешную практику в Дельфах, за что был почтен декретом амфиктионян в 216/5 г., отметивших его попечения о паломниках, «прибывающих к богу»[588]. Видимо, эта работа приносила ему значительный доход[589].
Мояшо полагать, что, возвращаясь на родину, разбогатевшие медики становились членами городской аристократии. Таков был путь Архиппа, сына Полихара, гражданина Юлиды на Кеосе. Между 220 и 200 гг. Архипп служил на Делосе и был почтен там декретом[590]. Позднее он вернулся на родину и вместе с отцом Полихаром стал играть выдающуюся роль в политической жизни своего полиса. Уже около 200 г. жители острова Тенедоса провозгласили обоих юлидян своими благодетелями за благожелательство к их государству, даровав им проксению и различные привилегии[591]. Начало псефисмы, принятой гражданами Андроса во II в. в честь своего компатриота Героида, сына Неона, позволяет предположить, что и этот врач, вернувшись после долгой службы на чужбине[592], также входил в высшие круги своего полиса и был активным гражданином.
Почетные декреты отражали деятельность наиболее заметных и влиятельных медиков. Но в полисах было немало лекарей среднего достатка[593], вероятно, не выделявшихся из общей массы имущих обывателей. Об их роли в качестве граждан можно лишь догадываться. Например, в начале III в. в Пафосе, на Кипре, практиковал уроженец Тенедоса Фаид, сын Дамассагора. В его стихотворной эпитафии сказано, что предки Фаида издавна считались потомками Атридов, гегемонов Эллады. В. Пеек отметил, что Фаид возводил свой род к легендарным основателям полиса Тенедоса — Оресту и Пейсандру, сыну и внуку Агамемнона[594]. Видимо, этот представитель старинного тенедосского рода предпочитал (или был вынужден предпочесть) профессиональную деятельность и ради нее покинул родину даже на склоне лет[595]. Вряд ли он был активным гражданином своего Тенедоса.
Точно так же выехал из родного Сикиона врач Филон, сын Филократа. Он практиковал в Афинах, где и скончался в середине III в. в преклонном возрасте[596]. Будучи инополитом в Афинах, Филон составил там состояние, позволившее его сыну Филократу стать афинским гражданином, членом дема Хамаксантейя. Судя по истории надгробия Филона[597], его семья и спустя полстолетия имела средний достаток. Естественно, что врач Филон не мог принимать участие в политической жизни сикионян.
Вероятно, совсем иную роль, правда, много позднее, играл врач Никий, гражданин ахейской Димы. В конце II в. он принадлежал к весьма состоятельному слою жителей города, что позволило ему поставить внушительную рельефную стелу со стихотворной эпитафией на массивной базе своей умершей супруге Клеопатре[598]. Однако благополучие Никия и его потомков было разрушено очень скоро наступлением римлян — уже в середине I в. до н. э. надгробие Клеопатры было снесено и база ее стелы была пущена на постройку усыпальницы нескольких римских отпущенников, имена которых сообщает латинская надпись, высеченная на первоначально нижней стороне базы[599]. Столь основательная расправа римлян с памятником, возведенным сравнительно недавно, позволяет заключить, что Никий, а затем и его близкие принадлежали к тем демократическим слоям жителей Димы, которые неприязненно относились к латинизации их родного города[600]. Судьба этой семьи, видимо, была печальной, и надгробие Клеопатры оказалось беззащитным.
589
А. Никитский (К амфиктионовским надписям этолийского времени. — ЖМНП, 1905, апрель, с. 190—191) принимает идентификацию Фи листов, названных в упомянутых выше двух надписях, которую предложил А. Жарде.
590
IG, XI, 4, № 693 — мраморная стела украшена киматием и зубцами, буквы заполнены краской.
592
Peek W. Griechische Inschriften, S. 68—70, Ν 23. Утрата нижней части стелы оставляет неизвестными заслуги Героида перед своим отечеством.
593
В полисах на периферии греческого мира медики также входили в состав имущего населения. Например, еще в 363 г. в Дельфы из Гераклеи Понтийской прибыл врач Ксенотим, сын Гераклида. Он пожертвовал в храм Аполлона один золотой абидосский статер (Syll.3, № 239, С. III. 15). Этот крупный дар (рядом с ним только один обол внес некий Анаксид из Фокеи) доказывает, что гераклейский медик обладал большими средствами.
597
Kerameikos, III; Peek W. Inschriften, Ostraka, Fluchtafeln. В., 1941, S. 28—32, N 27. Мраморная стела Филона с шестистрочной стихотворной эпитафией, над которой, вероятно, был портрет врача, спустя лет 50 была переделана — над первоначальным текстом были высечены не очень хорошим шрифтом имена самого Филона и четырех его родственников. Бережное отношение потомков к семейной усыпальнице является интересным свидетельством устойчивости родовых традиций этих средних граждан.
598
Bingen J. Epitaphe greeque et inscription latine de Dyme. — In: Melanges helleniaues Offerts ä Georges Daux. P., 1974 p. 13— 17, fig. 1-2.
600
В 115 г. в Диме имело место сильное антиримское движение демократического направления (Syll.3, № 084. См.: Жебелев С. А Из истории Афин 229—31 гг. до P. X. СПб., 1898, с. 223—224).