В большинстве демократических полисов вопрос о возведении крупного общественного здания решался в народном собрании. В олигархических государствах, по-видимому, дело обсуждалось лишь высшими властями полиса. Судя по одному указанию Платона, народное собрание иногда обращалось за советами к зодчим[761]. После того как принималось принципиальное решение возводить то или иное здание, для управления строительством избирали специальную комиссию. Состав строительных коллегий в разных полисах был различен, но в большинстве случаев в комиссию входили полисные магистраты, ведавшие тем или иным строительством (военным, гражданским, храмовым). Естественно, что когда речь шла о ремонте или продолжении уже начатой стройки, в строительную комиссию включали и архитектора[762]. В небольших полисах состав комиссий был обычно невелик.
Если речь шла о совершенно новой постройке, то городские власти объявляли свое постановление, с тем чтобы заинтересованные архитекторы могли выступить соискателями заказа. По свидетельству Плутарха, отражающему, несомненно, практику очень большой давности, в такой полис собирались архитекторы и представляли свои проекты, λόγοι, и модели зданий, παράδειγμα.а. На основании представленных работ народные собрания полисов выбирали того зодчего, который обещал им построить дешевле, лучше и скорее[763].
Вероятно, подготовка предварительных проектов занимала какое-то время. Возможно, что тогда же власти собирали сведения о малоизвестных претендентах на архитектурный заказ — ведь речь шла о капитальных затратах средств из государственной казны[764]. Более молодые конкуренты называли также имена своих учителей и приводили в пример удачные постройки, возведенные ими или вместе с выучившими их мастерами, или самостоятельно[765]. Все же в иных случаях красноречие зодчего, добивавшегося заказа или штатного места полисного архитектора, могло играть некоторую роль в окончательном решении народного собрания[766].
Избранный полисом архитектор вместе с проектом представлял и смету всего сооружения, которая также утверждалась в народном собрании[767]. Есть основания полагать, что зодчий нес какую-то материальную ответственность за правильность произведенных им расчетов. Возможно, что сумма допущенного им перерасхода учитывалась при определении размера вознаграждения архитектора при окончательных расчетах полиса с зодчим.
Витрувий рассказывает о строгом законе, издавна установленном в Эфесе: архитектор, который взялся за выполнение государственной работы, должен объявить, во что она обойдется. По утверждении сметы магистраты берут в залог имущество зодчего до тех пор, пока он не закончит постройку. Если окапается, что фактически расходы соответствуют сумме, указанной в смете, то такого архитектора чествуют почетным декретом и дают ему различные привилегии. Если перерасход не превышает одной четверти сметной суммы, полис выплачивает эту разницу и зодчий не несет никакого наказания. Если же нужно истратить больше четвертой части всей сметы, то средства на окончание постройки берут из имущества архитектора[768]. То обстоятельство, что Витрувий называет эфесский закон строгим, хотя и справедливым, показывает, что установления в других полисах были менее жестки. Но в чем они заключались, сказать трудно. Оставляя открытым решение вопроса об ответственности зодчего за соответствие реальных и запланированных расходов на стройку, все же заметим следующее. В греческих республиках денежная отчетность велась очень тщательно, что отражает, по-видимому, строгое соблюдение финансовой дисциплины полисными властями. Даже в таком богатейшем полисе, как Делос, храмовые казначеи аккуратно записывали в расходных отчетах мелкие выплаты, например: куплено от Дексия гвоздей 5 мин по цене 1,5 обола за одну мину[769], так что весь расход составлял 7,5 оболов.
При частых нехватках средств в государственной казне всякий перерасход мог нанести большой ущерб полису, и, конечно, должен был быть как-то возмещен виновным. Как известно, в греческих полисах существовала широкоразвитая система денежных штрафов за нарушение тех или иных правил. Применение пени в расчетах со строителями заставляет думать, что строительная комиссия и власти полиса жестко требовали и от архитектора соблюдения объявленной стоимости постройки, наказывая его штрафом в случае невыполнения договоренности.
762
Например, в Афинах в 409 г. была создана комиссия из пяти человек для обследования состояния, в котором находилось незаконченное здание храма Эрехфейона. В нее входили: Брисонид из Кефисия, Хариад из Агрила, Дионид из Кефисия, архитектор Филокл из Ахарн и секретарь Этеарх из Кидафенейона (IG, I2, N 372).
764
Диодор, рассказывая о строительстве оборонительной линии в Сиракузах в 402 г., сообщает (ΧIV, 18, 2—8), что для возведения стены длиною в 30 стадиев было собрано 60 тыс. человек (из жителей деревень), на транспортировке строительных материалов были заняты 6 тыс. нар волов.
766
Около 304 г. зодчий Каллий из Арада ввел в заблуждение родосцев, показывая им модель механизма, стоящего на стене города и захватывающего неприятельскую гелеполу. Однако изготовить такой механизм в натуральную величину Каллий не смог (Vitruv., X, 16, 5-17).
767
Возможно, что обсуждалась сначала округленная стоимость постройки, а детально расходы на каждый узел здания определялись лишь после окончательного принятия проекта.