Третьим указом того же года был указ от 10 апреля 1843 года, создавший вместо Комитета о коннозаводстве российском Управление государственного коннозаводства, призванное проводить новую коннозаводскую политику.
На первых же шагах своей деятельности новое управление должно было неминуемо столкнуться с большими трудностями при разрешении вопроса, как переформировать заново все конские заводы, как организовать и укомплектовать лошадьми 24 конюшни [171].
Сравнительно легко было переформировать верховые конские заводы, создать рассадники чистокровной английской, арабской, — восточной и других пород. Недостающее количество производителей верхового сорта для заводских конюшен можно было также еще пополнить путем закупок у частных коннозаводчиков. Что же касается производителей упряжного, сельскохозяйственного и рабочего сорта, то в распоряжении государства не было решительно никаких племенных ресурсов. Надо оговориться, что о рабочем коневодстве в то время никто не задумывался; подобно тому, как и на Западе, оно долгое время не было предметом забот государственной власти. Но вопрос о налаживании массового производства в стране упряжной и сельскохозяйственной лошади стоял на очереди.
Потребность в хорошей упряжной лошади может быть никогда не чувствовалась так сильно, как именно в николаевскую эпоху, когда внутренний и внешний товарооборот капитализирующейся страны быстро возрастал и в то же время железных дорог еще не существовало и все перевозки производились исключительно водой и гужом.
В поисках породы, которая была бы пригодна для этой роли, породы- улучшательницы упряжной и сельскохозяйственной лошади, коннозаводская мысль, естественно, в первую очередь выдвигала орловскую рысистую породу, которая с каждым следующим десятилетием завоевывала себе все большее и большее признание в русских конских заводах. По своим качествам она соответствовала задачам, вставшим перед государственным коннозаводством.
В первый же год своего существования Главное управление коннозаводства предприняло энергичные шаги к овладению Хреновским заводом, который при создавшемся положении являлся ключом к позиции. Ведь рысистые лошади Хреновского завода и в 40-х годах были еще хороши, недосягаемо хороши. И когда чины высшей администрации из Главного управления коннозаводства приезжали в Хреновской завод и им производилась так называемая генеральная — выводка, их равно волновали и затаенное кипение на выводке Лебедя 4 или Непобедимого 2 и парадное холодное спокойствие Барса 3 или Мужика 2.
Только один Хреновский завод давал возможность Главному управлению занять командные высоты в рысистом коннозаводстве — так по крайней мере казалось. Переговоры о продаже Хренового велись более года. Легенда утверждает, что А. А. Орлова была не очень уступчива и что понадобилось «высочайшее приказание» Николая I для того, чтобы склонить ее к «добровольной» продаже Хренового.
Ближе к истине, однако, будет не особо доверять коннозаводской легенде. К этому времени дела А. А. Орловой, истратившей десятки миллионов на церкви и монастыри, были в плачевном состоянии.
Значительная часть ее имений и домов была продана, оставшиеся — заложены. Уже неоднократно приходилось ей прибегать к помощи казны или императора для покрытия своих долгов. Так, в 1832 году был продан в казну Нескучный дворец за полтора миллиона рублей. С другой стороны, к 40-м годам Хреновской завод начинал уже изнемогать под бременем своей славы. Ноша оказывалась чересчур тяжела для плеч и П. И. Кремешного и А. А. Орловой. Вести из Хренового утруждали и удручали Анну Орлову. Втайне она страшилась того состояния летаргии, когда в судьбе Хреновского завода уже не будет случаться ничего замечательного. Для Орловой становилось ясным, что Хреновской завод уже не был в состоянии удерживать за собой не только монополии, но и гегемонии в рысистом коннозаводстве.
При таких обстоятельствах продажа Хреновского завода должна была представляться Орловой желательной или, по меньшей мере, приемлемой, как своего рода почетная форма капитуляции.
171
Меньше всего хлопот доставляло заполнение штатов обслуживающего персонала. Из ликвидируемых военно-конских заводов и из кавалерийских воинских частей откомандировывались в достаточном количестве нижние чины, обученные уходу за лошадью. Получал такой солдатик на руки особый «для свободного прохода билет» и отправлялся по способу пешего хождения из Херсона в Нижний-Новгород или из Таганрога в Псков.