– Конечно понимаю, – кивнула Луиза. – Теперь. А тогда это было ужасно. Да, сейчас я все понимаю, честное слово. Сейчас и для меня важнее карьеры ничего нет. А что касается тебя и твоей жены, надеюсь, вы во всем разберетесь. Вы оба заслуживаете счастья.
– И ты тоже. Желаю тебе всего наилучшего. Чао.
Паоло неожиданно наклонился и быстро поцеловал ее в губы, потом сел в машину и уехал. На его лице читалось сожаление.
Луиза смотрела вслед исчезнувшему в конце дорожки автомобилю; на губах ее еще не остыл вкус поцелуя, она была искренне тронута. Что, если бы он не отправился в США? Тогда она не сомневалась, что они поженятся, как поженились многие их друзья и подруги, с которыми она вчера встретилась. Как бы это сказалось на ее жизни, карьере? Почти наверняка они поселились бы в Турине, и – как она и сказала ему только что – у нее не было бы нынешней работы, которая приносит ей глубокое удовлетворение. Но взамен у нее была бы любовь. Хотя какая теперь разница: эта страница жизни уже перевернута.
Перевернута ли?
Луиза сердито тряхнула головой и повторила свое заклинание: она не станет искать мужчину, ее это нисколько не интересует. А уж с женатым человеком она точно никогда не свяжется! Она вернулась к себе в номер, надела джинсы и стремительно теряющие свежесть кроссовки и отправилась на очередную прогулку. На этот раз она дошла до въезда на территорию и повернула направо по тропинке, бегущей вдоль забора и уходящей дальше в долину. И снова свежий деревенский воздух благотворно сказался на ее настроении. Пребывание здесь с удивительной легкостью успокаивало человека, привыкшего к большому городу, и скоро на губах Луизы заиграла улыбка. Эти поля, рощи, холмы существовали здесь много веков до нее и, конечно, останутся на века после ее ухода. Что там сказал Хамфри Богарт?.. Трудности маленьких людей всего лишь пустяки?[16] Эта мысль каким-то образом помогла сгладить ее внутренние конфликты.
У подножия холма Луиза вдруг услышала журчание воды – скоро она вышла к бегущей между деревьями реке. Уровень воды после недавних дождей сильно поднялся. В ограде оказалась калитка, через которую можно было выйти на берег. Она так и сделала и двинулась вдоль реки по ухоженной, посыпанной гравием дорожке. Не прошла она и пары сотен метров, как заметила впереди крышу дома, а также ворота. По-видимому, это и была та старая мельница, где жил профессор Вито. Сейчас все мысли Луизы занимал Паоло, и меньше всего ей хотелось думать еще и о Вито, поэтому она свернула с дорожки и пошла между деревьями вверх по склону холма – приблизительно в направлении гостиницы. Поскорее бы оказаться от мельницы как можно дальше… В конце концов, этот человек дал понять: он не желает иметь с ней ничего общего.
Но не успела Луиза пройти и минуты по вьющейся сквозь подлесок узенькой тропке, как услышала за спиной топот: кто-то явно бежал за ней следом. Только она сделала шаг в сторону, как из кустов выскочила крупная черная собака, а за ней показался и хозяин. Лабрадор метнулся к Луизе, но она уже знала, что делать: поспешно увернувшись, присела на корточки и поприветствовала пса в его естественном, на четырех лапах, положении. Лаская счастливую собаку, она услышала голос хозяина:
– Простите, он опять на вас набросился. Лео это делает из самых добрых чувств, но все равно нужно его отучить.
Он проговорил это радушно, и Луиза встала, чтобы поздороваться. Она не смогла не обратить внимания на его тесно облегающие шорты и прилипшую к телу влажную футболку – Вито был в очень хорошей форме. Стараясь больше не думать о его фигуре, она протянула руку:
– Добрый день.
Луиза не стала прибавлять имени, поскольку не была уверена, как к нему следует обращаться. Он упоминал, что титулом своим не пользуется, но она не решила, что лучше – professore или signore.
– Добрый день, – отозвался он, также не называя ее по имени: возможно, лишь потому, что просто забыл его.
Чтобы заполнить неловкую паузу, она сказала очевидное:
– Вышли на пробежку? А я вот решила прогуляться.
Это был не самый остроумный способ начать беседу, но его явная сдержанность смущала.
– Да-да. Ну, хорошо… – Он бросил быстрый взгляд на часы. – Мы с Лео, пожалуй, отправимся домой. Пойдем, пес. – Он повернулся, но, видно, вспомнил о манерах и оглянулся: – До свидания, Луиза.
16
Имеется в виду фраза, которую Рик Блейн, персонаж Хамфри Богарта, произносит в конце фильма «Касабланка» (1942, реж. Майкл Кёртиц): «Трудности трех маленьких людей в этом безумном мире – это всего лишь пустяки».