Тогда, помнится мне, командир батареи начал опять напевать любимую песню «Лизавета»:
В свободные минуты отдыха, днем и вечером, пели мы эту песенку. Она успокаивала наши измотанные солдатские нервы, снимала беспокойство. Однако напряжение возрастало.
В тот день над проливом появились красивые кудрявые облака, озаренные лучами восходящего солнца. У берега неспокойно кричали чайки. Тяжелые волны омывали прибрежные каменные глыбы, пенились и с шумом откатывались, чтобы вновь вернуться, и так без конца.
В утренней серо-голубой дымке вырисовывались далекие лиловые контуры Крымских гор…
— Ну, начинается, ребята? — беспокойно обменивались вопросами артиллеристы батареи. Только командир и офицеры молчали. Может, они уже что-то знали?
А на следующее утро вдруг последовал приказ приготовиться к маршу. Мы прощались с берегами Керченского пролива. Впереди нас ожидали беспокойные дни и ночи.
Спустя годы в мемуарах моего командующего армией я прочитал такие слова:
«Успешное завершение битвы за Кавказ дало возможность высвободить крупные силы Красной Армии и использовать их на других участках советско-германского фронта»[58]. Приятно сознавать, что в этой битве принимал участие и я.
Наша 395-я гвардейская Таманская дивизия была направлена под Киев, где мы вошли в состав 1-го Украинского фронта.
Что же происходило на берегах Керченского пролива?
Ночью 3 ноября первые наши подразделения высадились на полуострове. Неясные очертания крымского берега открылись перед нами в сумерках. Гора Митридат, волнистые контуры скал… С косы Чушка наших поддерживали огнем несколько сот орудий.
Однако враг не спал. Гитлеровцы открыли ураганный заградительный огонь. Разлетались в щепки плоты, горели катера, солдаты бросались в ледяную воду, чтобы вплавь добраться до берега, где окопался враг. Яркие дрожащие лучи прожекторов освещали пенящиеся волны, корму кораблей, каски и бледные лица десантников… Но по суше, стреляя на ходу, уже бежали первые автоматчики. Расчеты устанавливали пулеметы, над берегом неслись клубы дымовой завесы.
Потом над клочком земли, за который зацепились моряки и пехотинцы, бесконечно летали фашистские бомбардировщики, днем и ночью бушевал огонь, враг продолжал контратаки. Он располагал танками, противотанковыми орудиями, артиллерией крупного калибра, большим количеством живой силы. Он имел возможность в любой момент подбросить подкрепление, боеприпасы…
Но мы выдержали.
В начале апреля войска 4-го Украинского фронта — со стороны Перекопа — и Отдельная Приморская армия — со стороны Керчи — начали решительные бои за освобождение Крыма. Они захватили Феодосию и, преследуя немецкие и румынские части, вступили в горно-лесистый район в направлении Старый Крым, Карасубазар, Симферополь.
Командующий гитлеровской группой армий «Южная Украина» генерал-полковник Шёрнер 20 апреля 1944 года издал приказ подчиненным ему войскам, в котором писал:
«В ходе боев мы вынуждены были покинуть обширную территорию. В настоящее время мы стоим на границе района, который имеет решающее значение для дальнейшего хода войны и для окончательной победы. Теперь мы должны ожесточенно, с величайшим фанатизмом защищать каждый метр земли; Стиснув зубы, должны вгрызаться в землю и не отдать ни одной позиции. Наш фатерланд смотрит на нас с напряженным вниманием. Он знает, что вы, солдаты группы армий «Южная Украина», держите теперь в своих руках судьбы всего нашего народа…»
Предвидел судьбу своих солдат генерал Шёрнер. Они действительно вгрызлись в эту землю и остались в ней навсегда.
А потом были бои за небольшой район мыса Херсонес. И он также был усеян трупами вражеских солдат. На вспаханной снарядами, пахнущей порохом и дымом земле осталась масса разбитой гитлеровской военной техники.
Весь Крым в то время расцветал яркими майскими цветами, и люди могли наконец радоваться красоте весны и так долго ожидаемому счастью свободы.
ЧЕРЕЗ ЗЕМЛИ УКРАИНЫ В ПОЛЬСКИЕ БЕЩАДЫ
МИШКА