Когда в половине шестого заседание возобновилось, Леон Блюм выступил с подтверждением своего утреннего заявления. Однако при этом вновь проявил свое недоверие правительству. Торез высказался в том же духе. Пио объяснил, почему он отдает свой голос за правительство; если левые не достигли между собой согласия по вопросу взятия власти, то незачем втягивать страну в авантюру. Деа высказался за национальное примирение и против гражданской войны, жестокой и в еще большей степени глупой. Он заявил о своем «чувстве нации»; он не хочет пролития драгоценной крови, крови французов; он отметил наличие в палате всеобщей воли к объединению в целях совместной конструктивной работы. Однако он упрекал правительство за проявление слабости, за применение дефляции, за то, что оно не сумело воспользоваться случаем и призвать партии к примирению. «Правительство действовало», – заявил Лаваль. – «Оно маневрировало», – ответил Деа, речь которого имела большой успех у левых. Герню питает некоторую надежду; он воздержится. Рюкар остался в оппозиции. Лаваль сказал несколько слов о суверенитете государства и обещал провести в жизнь постановления, которые ставятся на голосование. Результаты голосования были следующие: 351 – «за», 219 – «против», 29 воздержалось, 13 отсутствовало.
Обсуждение постановлений возобновилось в тот же вечер в пятницу, 6 декабря, в 9 часов. По правде говоря, утренний энтузиазм несколько остыл. Дискуссия относительно процедуры роспуска лиг вызывала резкие разногласия. Шовэн и Рюкар были настроены очень враждебно. Прения закончились к трем часам утра под шум показных угроз и проклятий Анрио, оговорок правых и части центра. Левые, ведущие за собой большинство, добились отражения своей точки зрения в постановлениях. Публика незамедлительно приветствовала надежду на примирение. Курс ренты повысился на два пункта. Долго ли продлится этот оптимизм?
7-го президент республики обратился ко мне со следующим любезным посланием: «Я не хочу дожидаться ближайшего заседания совета министров, чтобы сказать вам, как я ценю настойчивые усилия, которые вы предприняли в течение прошлой недели и которые столь способствовали вчерашней счастливой развязке».
10 декабря 1935 года. Заседание совета министров. Председатель совета министров изложил нам результаты своей беседы с сэром Сэмюэлем Хором; он сделал ряд оговорок по поводу нефтяных санкций и стремился найти основу для соглашения. Он настаивал на необходимости уступок со стороны Англии в вопросе о Тигре[203], хотя этого не предусматривали предложения экспертов. Сэр Сэмюэль Хор выразил готовность изыскать возможности для нового соглашения, принципы которого было поручено определить экспертам. Он проинформировал английское правительство, которое в понедельник, 9-го, к шести часам вечера одобрило согласованные пункты, сделав оговорки по поводу существовавших затруднений.
Мирное урегулирование могло бы быть осуществлено на следующей основе: 1. Территориальный обмен: а) Тигре. Уступка Италии восточной части Тигре, ограниченной на юге рекой Гхева, а на западе – линией, проходящей с севера на юг между Аксумом (к Эфиопии) и Адуа (к Италии); б) исправление границ между областью Данакиль и Эритреей с тем, чтобы на юге остались Аусса и часть эритрейской территории, обеспечивающие Эфиопии выход к морю; в) исправление границ между Огаденом и Итальянским Сомали; д) Эфиопия получит в полную собственность выход к морю.
2. Зона экономической экспансии и заселения. Границами этой отводимой Италии зоны будут на востоке – измененная граница между Эфиопией и Итальянским Сомали, на севере – 8 параллель, на западе – 35 меридиан, на юге – граница между Эфиопией и Кенией. Внутри этой зоны Италия получила бы исключительные экономические права. Контроль за управлением в этой зоне осуществлялся бы (при сохранении верховной власти императора) органами, которым будет поручено проведение плана содействия Лиги наций. Италия пользовалась бы преобладающим, но не исключительным влиянием в этих органах[204].
Я подчеркнул, что ни одно решение не может быть проведено в жизнь: 1) без согласия негуса и 2) без согласия Лиги наций. Совет министров в принципе согласился с моими предложениями. Я указал на опасность такого рода прецедентов. «Это, – сказал я, – генеральная репетиция. Не следовало бы допускать, чтобы при случае нам предложили отдать Эльзас и сохранить Лотарингию». Я поставил вопрос, что произойдет, если Италия согласится, а негус откажется дать на это согласие. Лаваль не стал скрывать от нас, что в этом случае он не присоединился бы к нефтяным санкциям. Я подверг критике существо этого тезиса. Вокруг этого вопроса развернулась долгая дискуссия. Я отстаивал свою точку зрения, а также заявил протест против нападок тех, кто обвинял меня в том, что я хочу войны, так как защищаю права подвергнувшегося нападению государства. Лаваль делает вид или действительно находится под впечатлением итальянского блефа: Рим угрожает войной всему миру, если вмешательство не будет в его пользу. Я заявил, что не намерен поддаваться этому шантажу.
Между тем 10 декабря в 11 часов вечера английский и французский послы были уполномочены сделать Муссолини следующее сообщение («Донесения французского посла», № 2459-2463). Накануне заседания в Женеве, намеченного на 12 декабря, английское и французское правительства, следуя призыву продолжать усилия по примирению, обменялись в Париже мнениями с целью выявить основу соглашения, которое могло бы быть выработано под руководством Комитета пяти. Приемлема ли эта основа для Муссолини? Обращаясь от своего имени, Пьер Лаваль настойчиво призывал главу итальянского правительства «умерить свои требования и не брать на себя в результате своего отказа ответственность за продолжение и углубление кризиса, во время которого Франция не смогла бы проявить свое дружественное отношение» («Донесения французского! посла в Риме», № 2456-2458).
В дополнительной телеграмме (№ 2471) уточнялось, что предоставляемым Эфиопии выходом к морю мог бы быть порт Ассаб; в случае возражений Соединенное Королевство и Франция по-прежнему будут готовы содействовать разрешению этого вопроса.
В тот же день английскому и французскому дипломатическим представителям в Аддис-Абебе было поручено проинформировать императора Эфиопии и просить его согласия («Донесения французского посланника в Аддис-Абебе», № 450, 451, 452).
Нескромность печати вызвала сильное возбуждение общественного мнения. Уже 10 декабря Комитет бдительности интеллигентов-антифашистов (Риве, Ален, Ланжевен) просил меня выступить против «чудовищного принципа вознаграждения агрессора» и защитить Устав Лиги наций. Из Нью-Йорка я получил телеграмму следующего содержания: «Тысячи читателей ваших последних статей в американских газетах с тревогой взывают к вам – спасите Лигу наций от морального разгрома. Шотуелл». Мнения членов английского кабинета, вновь собравшегося на заседание, по всей видимости, разделились. Иден и Болдуин выступили в палате с очень путаными объяснениями. Развязка была совершенно неожиданной: Англия изменила свою позицию. Идену стоило большого труда объяснить, как, действуя подобным образом, она сохраняет верность Лиге наций.
Завтрак в английском посольстве. Я высказал без обиняков свое неодобрение английскому послу, сэру Роберту Ванситарту. В качестве причины или оправдания сэр Роберт сослался на страх перед всеобщей войной, который испытывала его страна, и на плохие условия, в которых она оказалась бы в случае войны. Союзники, например югославы, еще не готовы, сказал он мне. Я же видел другие причины: трудности с материальной частью и с кадрами в английском флоте, осложнения в Египте и на Дальнем Востоке, быть может, влиятельное вмешательство извне. На заседании бюро партии 11-го вечером и на совещании левых партий утром в четверг, 12-го, я столкнулся с всеобщим негодованием, которое испытывал сам. 12-го состоялся завтрак у Жюстена Годара, на котором присутствовал албанский посланник, который был возмущен франко-английской капитуляцией.
204
Эти согласованные Лавалем и Хором 9 декабря 1935 года пункты предложений получили известность под названием соглашения Лаваля – Хора. Реальное содержание этого плана заключалось в отторжении от Эфиопии одной трети ее территории и превращении ее в фашистскую колонию Италии. Соглашение Лаваля – Хора означало попрание всех принципов международного права и решений Лиги наций и поощрение агрессора. –