Онъ отдернулъ пологъ у кровати, которая стояла въ углу, и я увидалъ больную женщину.
— Вотъ двадцать лѣтъ лежитъ! не то, что съ мѣста встать, повернуться не можетъ; съ полгоду съ ней что-то приключилось, такъ и осталось.
— Кто же у тебя работаетъ?
— Дочка дѣвка есть, да другая солдатка; онѣ и работаютъ. Вѣдь у васъ бабы не сѣютъ, дровъ не рубятъ, а то всякую работу работаютъ. Посѣять, я посѣю, а онѣ заборонятъ, да и дровъ тоже я нарублю. Не Богъ знаетъ сколько…
— У васъ не одно только хлѣбопашество, есть работа и въ лѣсу? спросилъ я.
— Теперь въ лѣсу у васъ работы нѣтъ, прошли тѣ годы! До межовки бываю, съ осени да до масляной работникъ пудовъ 50 одной сѣры [10] наскоблитъ, а теперь всему запретъ; въ казенномъ лѣсу поймаютъ, въ острогъ засадятъ; господа въ свои лѣса тоже не пущаютъ; а въ прежніе годы, — всякому своя была воля: кто хочешь приходи, хоть свой, хоть чужой, только работай! Прошлый годъ наши мужики повезли сѣру эту въ Вышній-Волочекъ; тамъ такіе заводы есть, сѣру чистятъ… да билета-то не взяли и въ Волочкѣ ихъ поймали. — Гдѣ билетъ? — Дома, говорятъ, забыли. — Ступай одинъ за билетомъ! — Сѣру подъ залогъ. Мужикъ прибѣжалъ изъ Волочка къ старостѣ; староста далъ билетъ: изъ своихъ лѣсовъ сѣру скоблили, ну и выдали сѣру, а думали, что совсѣмъ она пропадетъ.
— По чемъ продается сѣра?
— Не ровно: за пудъ и по 25, и по 30, и по 35 коп. сер., какъ случится; это нечистая съ корой, кору-то переминаютъ съ сѣрой, чтобъ коры-то не видно было; а за чистую сѣру дадутъ и 40 и 45 коп. сер. за пудъ. Въ сплошномъ лѣсу въ день пудовъ 5 наскоблить можно.
— Вы теперь сидите деготь?
— И деготь мало сидимъ! Сперва я и самъ сидѣлъ, а теперь и на деготь запретъ вышелъ. Я больше сидѣлъ корчажный деготь; корчажный всюду идетъ; а имнаго не сидѣлъ, тотъ идетъ только на подмазку… Да и выгоднѣе корчажный, въ Устюжнѣ 2 руб. сер. за пудъ, а имный копѣекъ 80, 90, не дороже…
Тутъ онъ мнѣ сталъ объяснять, какъ мужики сидятъ деготъ; объясненій этихъ я пересказывать не стану; скажу только, что корчажный деготь гонятъ изъ одной бересты, а имный — изъ бересты и еловой смолы.
Перекрестясь въ передній уголъ и простясь съ хозяиномъ, я вышелъ изъ избы. Замѣчу здѣсь мимоходомъ, передній уголъ въ степныхъ губерніяхъ находися въ углу, ближайшемъ ко входной двери, а печь въ дальнемъ; здѣсь наоборотъ: печь у двери, а образа стоятъ въ дальнемъ уму. Въ степныхъ губерніяхъ спятъ на веретьяхъ [11] и дерюгахъ [12], а здѣсь почти у каждаго есть сѣнникъ, т. е. большой мѣшокъ, набитый сѣномъ. Повидимому, должно бы быть на оборотъ: въ степныхъ губерніяхъ и сѣна больше…
Выйдя изъ избы, я пошелъ къ большому озеру; по одну его сторону было яровое поле, а по другую парина, которую мѣстами пахали подъ рожь.
— Помогай Богъ! сказалъ я, подойдя къ одному пахарю.
— Милости просимъ! отвѣчалъ мужикъ, поклонясь мнѣ.
— Какъ мнѣ пройти къ большому озеру?
— Да такъ занятнаго ничего нѣтъ, сказалъ онъ, показавъ сперва дорогу: кругомъ лядина, болото, а посередь — озеро.
— Много въ озерѣ рыбы?
— Какое много! ставятъ вейтеря; и въ вейтерь [13] другой разъ не попадается; а попадется, такъ все одинъ карась, такъ вершка по полтора, не больше. Да мы рыбой и не занимаемся; вотъ землю орать наше дѣло; хорошенько взорешь такъ, чтобъ челюзны [14] не было, такъ и хлѣбъ будетъ!..
Въ концѣ поля я нашелъ срубленныя деревья, которыя будутъ жечь весной, а за ними болото, поросшее мелкимъ лѣсомъ; деревья, болѣе крупныя вершка въ 3–4 при корнѣ, или засохли совсѣмъ, или еще засыхали, а ель и сосна блекли и незамѣтно, безъ всякихъ видимыхъ признаковъ, теряли жизнь; на березѣ сперва лупилась береста, потомъ кора и береста пропадала. Въ этомъ лѣску ходили лошади, съ колоколцами [15] на шеѣ безъ всякаго присмотра, несмотря на то, что часто слышите про волковъ: тамъ волкъ зарѣзалъ овцу, тамъ — двухъ коровъ, тамъ — лошадь; но все — Богъ, и — надѣясь на него, мужики смѣло пускаютъ лошадей и скотъ безъ пастуха. Я пошелъ дальше и пришелъ къ озеру, — мѣсто совершенно уединенное: никакого звука не слышно было, кромѣ звука журавлей, которые здѣсь водятся въ изобиліи; ихъ не ѣдятъ, а потому и не трогаютъ, развѣ дѣти, когда найдутъ молодого журавля или, найдя гнѣздо, вынутъ яйца. Во многихъ мѣстахъ на озерѣ плавали дикія утки, а поправѣе отъ берега виднѣлся челнъ [16]…
22 августа, Богуславъ.
Вчера отъ У*…. я пошелъ къ Устюжнѣ, а потомъ повернулся въ Весьегонску; дорога вездѣ одна и та-же, виды все тѣже: почти вездѣ болота, покрытыя желтымъ лѣсомъ, пустоши, [17] заросшія такимъ же лѣсомъ, частію подрубленнымъ подъ расчистки для посѣва на будущее лѣто. Изрѣдка попадается пустошь, покрытая жидкимъ какимъ нибудь ячменемъ, овсомъ, а вдали то такъ, то такъ дымъ: въ одномъ мѣстѣ болото [18] горитъ, въ другомъ ледина [19], а такъ и строевой лѣсъ, что, впрочемъ, не считается лѣснымъ пожаромъ. Кто не видалъ, какъ здѣшній народъ смотритъ на лѣсъ, тому едвали будетъ понятно такое пренебреженіе къ лѣсу; еси горитъ болото или ледина, на это рѣшительно никто не обращаетъ никакого вниманія.
13
Вейтерь, вентерь — корзина изъ прутьевъ, съ узкимъ горломъ, въ которое рыба войдя, уже не можетъ выйдти.
16
Челны дѣлаютъ изъ двухъ бревенъ; берутъ два бревна вершковъ 5 въ діаметрѣ и въ сажень длиною, долбятъ ихъ на подобіе корытъ и потомъ связываютъ; въ нихъ ѣздятъ стоя, становясь въ оба корыта.
17
Пустошью называются дальнія поля, которыя не унавоживаютъ; сдѣлавъ нѣсколько посѣвовъ, ихъ оставляютъ до тѣхъ поръ, пока на нихъ не выростетъ лѣсъ, который жгутъ и тогда опять сѣютъ.