Дней десять все было нормально. "Это тебе моча в голову вступила, — говорит мне мать. — Когда человек очень устал, снятся ему всякие сны". И собиралась она уже возвращаться домой, но я ее упросила побыть у нас еще два-три дня. Она согласилась.
В ту же ночь Марко опять встал. Когда он вышел на балкон, я тут же разбудила мать: "Иди, посмотри, это мне-то моча в голову вступила?!" Мы с ней стояли у окна и смотрели, как Марко поднимается на крышу. "Не дай Бог тебе сейчас произнести хоть слово, — говорю я матери. — Марко — лунатик. Дашь ему спокойно погулять, он вернется целым и невредимым. Такая это болезнь".
И действительно, через час Марко вернулся. Он вошел с лестничной площадки обычным образом — с открытыми глазами, как человек, возвращающийся с работы. Однако как только Марко вошел в комнату — а мы стоим прямо перед ним — он тут же закрыл глаза, вытянул руки вперед, двинулся медленно-медленно, прошел мимо моей матери, словно ее нет, и вернулся в кровать. А минут через десять уже захрапел…
Утром встал в отличном настроении, побрился, напевая, плотно и с удовольствием позавтракал. Мы в него всматриваемся, пытаемся обнаружить симптомы болезни — ничего не находим. Моя мать у него спрашивает: "Ну, Марко, как спал сегодня ночью?" — "Что значит "как спал?" — отвечает он. — Как лань во дворце царя Соломона".
— И вот теперь я спрашиваю тебя, Салмон, что же будет? Или мне пойти в "Купат холим" за помощью?
— Ступай, — говорит ей Салмон, — и никому ничего не рассказывай. А когда ночью Марко встанет и пойдет на крышу, сразу позвони Сасону, что живет в доме напротив.
Прошло около недели. Как-то одной душной ночью по чистому безоблачному небу роскошная луна совершала свой путь между звездами. Какая это была луна! Желтая и полная, словно желток внутри гусиного яйца. Это была ночь лунатиков. Она вынуждала их подняться из постели и отправиться гулять по электрическим проводам. И действительно, вдруг жена Марко слышит, что он тихонько встает. Женщина усаживается на кровати — ей кажется, что муж смотрит на нее. Но это только кажется, потому что в следующее мгновенье он закрывает глаза, вытягивает руки вперед и направляется на балкон. С балкона, словно кот, он взбирается на крышу дома. Женщина бросается к телефону — слава Богу! — Сасон дома. "Скорей, — говорит она, — лунатик только что отправился в свой путь".
Пока Марко идет по крыше, Сасон успевает подняться наверх и затаиться на лестничной площадке. Он действительно видит Марко в пижаме, идущего по крыше.
На следующий день утром, сидя за столиком у киоска Джамили и потягивая пиво, Сасон рассказывает нам сквозь смех:
— Ну и плут же этот Марко! Он такой же лунатик, как я — курица Асмодея. Он всего лишь пройдоха из пройдох, не заслуживающий доброго слова. В первую минуту, когда увидел его, идущим по крыше с закрытыми глазами и вытянутыми вперед руками, я здорово перепугался. Однако на лестничной площадке он естественным образом опустил руки, открыл глаза и начал спускаться как ни в чем не бывало! Спустился на второй этаж и постучал в дверь. В чью дверь? В дверь квартиры вдовы, что работает в обувном магазине.
— Да не может быть! — воскликнули мы.
— Век воли не видать, — отвечает Сасон.
— Ну, и что же дальше? — спрашиваем мы.
— Постучал в дверь, она спросила: "Кто там?" Он говорит: "Это я, Марко". Она сняла цепочку с двери, приоткрыла ее и спрашивает: "Что ты принес мне, а, Марко?" Он отвечает: "Большой подарок, который тебе очень нравится".
— Вот так, — резюмирует Сасон. — Затем я поднялся на крышу и успел выкурить полпачки сигарет, пока Марко вручал вдове свой большой подарок. Услышав, что он возвращается, я встал посреди крыши, закрыл глаза, вытянул руки перед собой и потихоньку двинулся вперед. Ну, лунатик в натуре! Видели бы вы, как этот прохиндей сдрейфил, когда я таким манером пошел на него. Тут я его прихватываю, и вы понимаете, за какую часть его анатомии… Он у меня в руках почти лишился чувств.
— Да ну?! — не верим мы.
— Слово даю, братаны, — отвечает нам Сасон. — Потом я его спрашиваю: "Эх, Марко, Марко, и где это ты был, а?"
— По делам, — отвечает мне он.
— По делам у вдовы, а? — спрашиваю я его.
— А разве это не благое дело — утешить вдову? — спрашивает он.
— Это на сто процентов благое дело, — говорю я ему, — и за это, когда ты подойдешь к райскому саду, Владыка мира лично откроет перед тобой его врата и скажет: "Добро пожаловать, уважаемый из праведников, входи к нам, праведник!" Однако почему одновременно нужно так пугать собственную жену? С сегодняшнего дня, если захочешь совершить благое дело, иди любой дорогой, но только не по крыше, договорились?
В тот же день Салмон посылает жене Марко маленькую белую таблетку от головной боли. Сасон передает женщине эту таблетку и говорит:
— Добавь ее в субботнее блюдо, которое ты готовишь для Марко. Он съест и излечится от своей болезни.
— Как это может быть? — спрашивает женщина. — Мне говорили, что не существует в мире лекарства от лунатизма.
— Это правильно, ни у кого нет такого лекарства, но у Салмона есть все.
Женщина добавила таблетку в субботнее блюдо, и действительно, с тех пор Марко прекратил вставать лунными ночами и подниматься на крышу…
— Вот это да, — признала жена Марко в разговоре с Сасоном, — ваш Большой Салмон разбирается не только в людях. Он и в медицине понимает. Вы только посмотрите, как одной маленькой таблеткой он излечил моего Марко от лунатизма.
Почему Хачура не запирает дом на ключ
(Перевел Александр Крюков)
Поздно-поздно вечером, когда в кафе у Грека обсудили уже абсолютно всё и говорить больше просто не о чем, заходит разговор о старой Хачуре, и в очередной раз спрашивают: «Скажите, откуда у этой старухи деньги, а?»
И действительно, откуда?
Хачура старая, наверное, ей лет восемьдесят. Не работает, мужа нет, нет детей, которые бы ее содержали, и тем не менее, когда кто-нибудь попадает в трудное положение и ему нужно стрельнуть несколько тысчонок[18] до конца месяца, Хачура его выручит. А когда у кого-нибудь свадьба или бар-мицва, кто дарит самый роскошный подарок? Старая Хачура. А когда кого-нибудь из нашего квартала провожают в последний путь, не дай нам Б-г, кто приносит на могилу самый большой и самый красивый букет? Старая Хачура. У нее уже нет зубов, чтобы съесть что-нибудь вкусное, и она вся исхудала, чтобы покупать новую одежду, но деньги на подарки у нее есть всегда.
Всякие ходят рассказы, откуда у нее деньги. Есть одна история, как некогда, лет двадцать назад, братва вломилась в банк на Иерусалимском бульваре[19], ну и постреляла немного на улице, чтобы народ разбежался. Прохожие действительно сдрейфили, залезли под столики уличных кафе, попрятались в подъездах домов, в общем, кто куда. Хачура сиганула, словно кошка, в кузов грузовичка, стоявшего возле банка, и притаилась там, дрожа. А не знала старая, что попала-то как раз в машину бандитов, куда они и бросили мешок с бабками, когда выбежали из банка. Потом они запрыгнули в кабину и понеслись как угорелые, и тут дорогу им перегородила повозка с арбузами. И пока они крыли возницу («Ты… такой-сякой… Быстро убирай свою такую-сякую телегу, пока мы тебя не тра-та-та…»), а он отвечал им: «Да кто вы сами такие, тра-та-та…» — а они ему: «Быстро отодвинь свою тра-та-та повозку, пока мы тебе не тра-та-та…» — а он им: «А пошли вы в тра-та-та… видал я вас в тра-та-та…» — и пока они вытаскивали «узи», чтобы дать очередь над ухом у лошади, и она так рванула на тротуар, что арбузы полетели во все стороны…