Некультурные флора и фауна Хамийского оазиса весьма бедны. В гербарий нами собрано было здесь только 37 видов цветущих растений. Из них наиболее обыкновенны: володка (Giycyrrhyza glandulifera), сугак (Lycium ruthenicum), софора (Sophera alopecuroides), мышьяк (Thermorsls lanceolata), [125] Sphaerophysa salsula, [126] Convolvulus arvensis, [127] Jnula ammophila; реже попадаются [128] Сарраris herbacea; по окраине пустыни обильна дикая рута (Peganum harmaia).
Крупных зверей в Хамийском оазисе нет вовсе. Птиц также мало; всего замечено нами 32 вида. Чаще других встречаются сопровождающие культуру: полевой воробей (Passer montanus), деревенская ласточка (Hirundo rustica) и хохлатый жаворонок (Galerida magna); реже — горлица (Turtur auritus), сокол-пустельга (Falco tinnunculus), коршун (Milvus melanotis), черногорлый чеккан (Saxicola atrcgularis), саксаульный воробей (Passer timidus, n. sp.), полуночник (Caprimulgus sp.?) и желтоголовая плисица (Budytes citreola). В окрестной пустыне кишат ящерицы: Phrynccephalus — двух или трех видов, tremias pylzowii [129], tremias sp. Teratoscincus keyserlingii [130], Gymnodactyius sp. [131]: нередки змеи — Taphrometopon lineolatum [132], Eryx jaculus [133]. Притом множество фаланг (Galecdes sp.), укушению которых, в иных случаях даже смертельному, легко подвергнуться. Не один раз мы ловили этих страшных пауков в своей палатке, даже в постели; к счастию, никто из нашего каравана укушен не был.
Туземцы. Коренные жители Хами — потомки древних уйгуров, смешавшихся впоследствии частью с монголами, частью с выходцами Туркестана. Все они магометане. По наружности весьма напоминают наших казанских татар. Сами себя называют, по крайней мере нам называли, таранча [134]. Китайцам те же хамийцы известны под именем чан-ту или хой-хой; впрочем, последнее название общее для всех мусульман Китая(28).
Национальная одежда хамийцев состоит из широкого цветного халата и особенной, надеваемой на затылок, шапки, имеющей форму митры. Эта шапка шьется из сукна или из бархата, красного или зеленого, и украшается вышивными цветами; сверху нее прикрепляется черная кисть. Подобный головной убор носят как мужчины, так и женщины. Последние вместо халата надевают длинный балахон, а поверх его кофту без рукавов. Чалмы хамийцы не носят. Некоторые из них, не исключая и женщин, надевают всю вообще китайскую одежду. Мужчины бреют головы; те же, которые состоят на службе, оставляют косу подобно китайцам. Женщины носят свои роскошные волосы опущенными на спину и заплетенными на конце в две косы после свадьбы и в одну до нее. Замуж выходят рано, иногда лет двенадцати. По своей наружности хамийки довольно красивы: все черноглазые, чернобровые и черноволосые, с отличными белыми зубами; роста среднего или, чаще, небольшого. К сожалению, они, по обычаю китаянок, нередко сильно румянят себе лицо. На улице ходят без покрывала и вообще пользуются большою свободою от своих мужей; поведения весьма легкого.
Управляются описываемые таранчи наследственным князем из местных ходжей. Князь этот получает от китайцев титул цзюнь-вана, т. е. князя 3-й степени. Во время нашего пребывания в Хами правительницею была жена старого вана, погибшего, как нам сообщили, в войне с дунганами. Эта ванша имела 54 года от роду. Под ее ведением состояло до 8 000 таранчей, значительная часть которых во время дунганской смуты разбежались из Хами в разные города Восточного Туркестана и ныне водворяются китайцами на прежние места. До дунганского восстания, в котором описываемые таранчи не принимали участия, число их много превосходило цифру нынешнюю. Влияние хамийских ванов на дела в Хами тогда было очень велико; но теперь вся власть находится в руках китайцев, к которым поступают и подати с таранчей. Сама же правительница получает из Пекина ежегодно 40 ямбов серебра [135] "на румяны", как хитро мотивируют китайцы это содержание.
Не знаю, насколько то верно, но, по словам нашего переводчика Абдула Юсупова, уроженца Кульджи, язык хамийских таранчей почти не отличается от говора таранчей кульджинских(29).
Стратегическое и торговое значение Хами. По своему положению Хамийский оазис весьма важен как в военном, так и в торговом отношениях. Через него пролегает главный и единственный путь сообщения из Западного Китая на города Са-чжеу и Ань-си, в Восточный Туркестан и Чжунгарию. Других путей в этом направлении нет и быть не может, так как пустыня пересекается проложенною дорогою в самом узком месте на протяжении 380 верст от Ань-си до Хами [136], да и здесь путь весьма труден по совершенному почти бесплодию местности. Справа же и слева от него расстилаются самые дикие части Гоби: к востоку песчаная пустыня уходит через Ала-шань до Желтой реки; к западу та же недоступная пустыня потянулась через Лоб-нор до верховьев Тарима [137].
134
От слова "тара", т. е. пашня. Таранча, следовательно, означает вообще "земле-пашец". Под тем же названием известны в Кульдже таджики (туркестанские иранцы), выселенные сюда в прошлом столетии из Кашгара.
137
На верблюдах можно пройти в Хами с востока: из Ала-шаня через город Сого (близ озера того же имени) и от северного изгиба Хуан-хэ напрямик через Гоби(30). Но тот и другой пути весьма затруднительны для караванного движения; притом лежат в стороне от прямого сообщения внутренних провинций Китая с притяньшанскими землями.