Она вскинула голову и прищурилась. Интересно, кто бы это мог быть? Приезжие тут редкость, особенно приезжие, передвигающиеся пешком. Ведь даже у самого бедного издольщика есть повозка и мул. Незнакомец подходил все ближе. Теперь она могла разглядеть форму свертка, который он нес в руке, только это был не сверток, а докторский саквояж. Неужели старый доктор Мерчисон пригласил к себе помощника? Хорошо бы, если так. Доктор Мерчисон уже так стар, что лечением заболевших обитателей плантации в основном приходится заниматься ей самой. Она может зашить глубокий порез ничуть не хуже его, а по правде сказать, даже лучше, потому что она по крайней мере видит, что делает, а доктор Мерчисон от старости стал подслеповат. Остается надеяться, что он все-таки знает, что делает, когда готовит микстуры для ее матери.
Чесс почувствовала, что ее плечи невольно сгорбились, и тут же распрямилась. До этого приезжего ей нет никакого дела, да и поздно уже. Расчистка ручья заняла больше времени, чем следовало, несмотря на то, что она сама присматривала за всем, стоя в грязи и говоря работникам, что делать. Чесс посмотрела на свой измазанный комбинезон и грязные сапоги. Что ей сейчас нужно, так это принять прохладную ванну. И вымыть волосы. Она заправила свои косы под шляпу, но наверняка грязь как-нибудь добралась и до них.
Она шлепнула мула вожжами по спине. «Ты такой же ленивый и никудышный, как и все прочие твари в этой Богом забытой дыре, — подумала она. — Но ты все-таки довези меня домой, а? Мне сегодня еще надо переделать десять тысяч дел».
Мул ненадолго ускорил шаг, потом снова затрусил еле-еле. Чесс наклонилась вперед и от души хлестнула его по крупу некогда элегантным, а теперь уже изрядно потрепанным хлыстом для верховой езды. Повозка покачнулась, подпрыгнула и покатилась быстрее вслед за встрепенувшимся, резво зарысившим мулом. Чесс вздернула подбородок, чтобы лучше ощутить дуновение воздуха на своем разгоряченном лице.
И увидела, что незнакомец идет босиком. Шнурки его сапог были связаны вместе, и сапоги болтались у него на шее.
«Хорош доктор, нечего сказать, — с презрением подумала Чесс. — Как видно, ему не на что даже поставить на свои сапоги новые подметки. Еще один под стать старику Мерчисону».
Она натянула вожжи, чтобы заставить мула перейти на шаг, перед тем как повернуть его к открытым заржавленным воротам. Когда она начала поворачивать, приезжий вдруг перешел с шага на бег.
— Эй, мистер! — закричал он. — Подождите, пожалуйста!
Чесс остановилась и обернулась, глядя на подбегающего незнакомца. Сапоги били его по груди в такт топоту его босых ступней. Маленькие клубы пыли взлетали от сапог одновременно с большими клубами, которые вздымали его ноги. Сколько же у него энергии… Да, он явно не из этой одряхлевшей части света…
Когда он подбежал к повозке, она увидела, что он нисколько не запыхался.
— Вы первая живая душа, которую я встретил за последний час, — сказал он, улыбаясь. — Где здесь дом Стэндиша? Или я его уже прошел?
Чесс моргнула.
— Хэрфилдс[1] перед вами, — сказала она и показала на ворота. На верхушке каждого из двух кирпичных воротных столбов красовалась каменная фигурка присевшего зайца.
Незнакомец поглядел на того из зайцев, который был к нему ближе. Между тем Чесс глядела на него самого. Большинство мужчин, которых она знала, носили бороды, этот же в отличие от них был чисто выбрит. Отсутствие бороды делало его похожим на юнца, но нет, он совсем не выглядел юнцом. У него были широкие плечи, а мощные бицепсы буквально распирали пройменные швы его пыльного темного костюма. Слой пыли покрывал также и его загорелое лицо, она набилась даже в его темные брови. Рубашка у него была без воротничка, и верхняя пуговица на ней была расстегнута. Чесс могла видеть его крепкую чумазую шею и влажную межключичную ямку, с которой обильные струйки пота смыли пыль.
Он обернулся, посмотрел на нее и усмехнулся.
— Да, мне тут говорили, чтоб я искал двух больших каменных зайцев. А до дома еще далеко? Вы меня не подбросите?
Не дожидаясь ответа, он швырнул свой саквояж на дно повозки рядом с покрытыми сухой коркой грязи совковыми лопатами и встал одной ногой на спицу колеса, собираясь сесть на козлы рядом с Чесс.
Она была настолько ошеломлена его нахальством, что на мгновение потеряла дар речи.
Он же болтал как ни в чем не бывало.