И когда вот так же приходил кто-нибудь к Феодосию, то после духовной беседы угощал он пришедших обедом из припасов монастырских: подавали хлеб, чечевицу и немного рыбы. Не раз вот так же обедал и христолюбец Изяслав и весело говорил Феодосию: «Вот, отче, ты же знаешь, что всех благ мира полон дом мой, но никогда я не ел таких вкусных яств, как у тебя сегодня. Слуги мои постоянно готовят разнообразные и дорогие кушанья, и все же не так они вкусны. Прошу тебя, отче, поведай мне, отчего так вкусны яства ваши?» Тогда боговдохновенный отец Феодосий, чтобы укрепить благочестие князя, сказал ему: «Раз уж хочешь узнать это, добрый владыка, так послушай, поведаю тебе. Когда братия монастырская хочет готовить, или хлебы печь, или что другое делать, тогда прежде всего идет один из них и получает благословение от игумена, после этого трижды поклонится перед святым алтарем до земли, и зажжет свечу от святого алтаря, и уже от той свечи разжигает огонь. И потом, когда воду наливает в котел, говорит старшему: «Благослови, отче!» И тот отвечает: «Бог да благословит тебя, брат!» И так все дела их совершаются с благословением. А твои слуги, как известно, делают все ссорясь, подсмеиваясь, переругиваясь друг с другом, и не раз побиты бывают старшими. И так вся служба их в грехах проходит». Выслушал его христолюбец и промолвил: «Поистине так, отче, как ты сказал»…
Се бо приспѣвъшю нѣколи праздьнику Усъпения прѣсвятыя богородиця, бѣша же и цьркъви творяще праздьникъ въ тъ дьнь, маслу же не сущю дрѣвяному въ кандила на вълияние въ тъ дьнь. Помысли строитель цьркъвьныи въ сѣмени льнянѣмь избити масла, и то, вълиявъше въ кандила, въжещи. И въпросивъ о томь блаженаго Феодосия, и оному повелѣвъшю сътворити тако, яко же помысли. И егда въсхотѣ лияти въ кандило масло то, и се видѣ мышь въпадъшю въ не, мьрътву плавающу в немь. Таче, скоро шьдъ, съповѣда блаженому, глаголя, яко съ вьсякыимь утвьрьжениемь бѣхъ покрылъ съсудъ тъ съ маслъмь, и не вѣдѣ, откуду вълѣзе гадъ тъ и утопе. То же блаженыи помысли, яко божие есть съмотрение се. Похуливъ же свое невѣрьство, глаголя тому: «Лѣпо бы намъ, брате, надежю имѣти къ богу уповающе, яко мощьнъ есть подати намъ на потрѣбу, его же хощемъ. А не тако, невѣрьствовавъше, сътворити, его же не бѣ лѣпо. Нъ иди и пролѣи масло то на землю. И мало потьрьпимъ, моляще бога, и тъ имать намъ дати въ сии дьнь до избытъка дрѣвянага масла». Таче уже бывъшю году вечерьнюму, и се нѣкъто от богатыихъ принесе къръчагу велику зѣло, пълъну масла дрѣвянааго. Ю же видѣвъ, блаженыи проелави бога, яко тъ въскорѣ услыша молитву ихъ. И тако налияша кандила вься, и избыся его большая часть. И тако сътвориша на утрѣи дьнь праздьникъ свѣтьлъ святыя богородиця…
Настали как-то дни праздника Успения святой богородицы, и надо было праздновать его в церкви, а не хватило деревянного масла, чтобы залить в лампады. И решил эконом добыть масло из льняного семени и, разлив то масло по лампадам, зажечь. И спросил на это разрешения у блаженного Феодосия, и велел ему Феодосий сделать так, как задумал. И когда уже собрался он разливать масло в лампады, то увидел, что мышь упала в сосуд и плавает, мертвая, в масле. Поспешил он к блаженному и сказал: «Уж с каким старанием накрывал я сосуд с маслом, и не пойму, откуда пролез этот гад и утонул!» Но блаженный подумал, что в этом божественная воля. И, укорив себя за неверие, сказал эконому: «Нам бы, брат, следовало возложить надежду на бога, ибо он может подать нам все, чего ни пожелаем. А не так, как мы, потеряв веру, делать то, что не следует. Так иди же и вылей то масло на землю. И подождем немного, помолимся богу, и он подаст нам сегодня деревянного масла с избытком». Уже настал вечер, когда неожиданно какой-то богач принес в монастырь огромную корчагу, полную деревянного масла. И, увидев это, прославил блаженный бога, так скоро внявшего их молитвам. И заправили все лампады, и осталась еще большая часть масла. И так устроили на следующий день светлый праздник святой богородицы.
Боголюбивыи же кънязь Изяславъ, иже по истинѣ бѣ теплъ на вѣру, яже къ господу нашему Иисусу Христу и къ прѣчистѣи матери его, иже послѣ же положи душю свою за брата своего[70] по господню гласу, сь любъвь имѣя, яко же речеся, не просту къ отьцю нашему Феодосию и часто приходя къ нему и духовьныихъ тѣхъ словесъ насыщаяся от него. И тако въ единъ от дьнии пришьдъшю тому, и въ цьркъви сѣдящема има на божьствьнѣи тои бесѣдѣ, и годъ бысть вечерьнии. Тако же сии христолюбьць обрѣтеся ту съ блаженыимь и съ чьстьною братиею на вечерьниимь славословии. И абие божиею волею дъждю велику лѣющюся, блаженыи же вид-ѣвъ тако належание дъждю, призъвавъ же келаря, глагола ему: «Да приготовиши на вечерю брашьна на ядь кънязю». Тъгда же приступи къ нему ключарь, глаголя: «Господи отьче! Меду не имамъ, еже на потрѣбу пити кънязю и сущиимъ съ нимь». Глагола тому блаженыи: «Ни ли мало имаши?» Отвѣща он: «Еи, отьче, яко ни мало не имамъ, бѣаше бо, яко же рече, опроворотилъ таковыи съсудъ тъщь и ниць положилъ». Глагола тому пакы блаженыи: «Иди и съмотри истѣе, еда осталося или мало чьто от него будеть». Онъ же отвѣщаваше рекыи: «Ими ми вѣру, отьче, яко и съсудъ тъ, въ немь же таковое пиво, опровратихъ и тако ниць положихъ». То же блаженыи, иже по истина испълъненъ духовьныя благодѣти, глагола тому сь: «Иди по глаголу моему и въ имя господа нашего Иисуса Христа обрящеши медъ въ съсудѣ томь». Онъ же, вѣру имъ блаженому, отъиде и пришьдъ въ храмъ и по словеси святааго отьца нашего Феодосия обрѣте бъчьвь ту правѣз положену и пълъну сущю меду. Въ страсѣ же бывъ и въскорѣ шьдъ, съповѣда блаженому бывъшее. Глагола тому блаженыи: «Мълъчи, чадо, и не рьци никому же о томь слова, нъ иди и носи, елико ти на трѣбу кънязю и сущиимъ съ нимь; и еще же и братии подай от него, да пиють. Се бо благословление божие есть». Таче пакы дъждю прѣставъшю, отъиде христолюбьць въ домъ свои. Бысть же тако благословление въ дому томь, яко же на мъногы дьни довъльномъ имъ тѣмь быти.
70
Стр. 124-126.