В прозрачном и чистом воздухе еще издали были хорошо видны серые юрты аратов, пасущиеся отары, табуны и стада верблюдов.
Синие пятна молодого монгольского лука и бледно-голубые узоры перекати-поля покрыли всю степь, и она теперь переливалась под легким ветерком.
Завороженный летней степью, шофер объехал заросли селитрянки и, оглядевшись, уже направил было машину к сомонному[1] центру, как вдруг несколько лошадей оторвались от табуна, пасущегося на бугорке, и понеслись прямо к машине.
«Вот ведь, хоть и много здесь проезжает машин, а никак животные к ним не привыкнут», — подумал шофер и, пока лошади, едва не касаясь мордами кузова, упрямо скакали следом, с радостью отметил про себя, что резвостью они, пожалуй, и тахи[2] не уступят.
Сомонный центр ничем особенным шофера не удивил, так как ему и раньше много раз приходилось бывать точно в таких же сомонах, застроенных невзрачными и приземистыми зданиями, вокруг которых то там, то здесь были разбросаны серые юрты.
Бывая в дальних поездках, многие люди в первую очередь стремятся поближе узнать нравы и обычаи местных жителей, оставляя напоследок знакомство с самим краем. Но здесь шофер не мог не обратить внимания на величественную гору, растянувшуюся с запада на юго-восток. Открытая всем ветрам, она тонула в синей дымке. У ее подножия и располагался сомон.
«Местные, должно быть, называют ее Хайрхан[3] и поди чтут ее не меньше Богдо-Улы[4], — с улыбкой подумал он и тут вспомнил про заказ: — А где же у них этот чертов алебастр?» И, прибавив скорость, вскоре подъехал к конторе кооператива.
Затормозив, он тут же спрыгнул на землю. С силой захлопнув дверцу кабины, почувствовал, как онемело все его тело, и стал с удовольствием потягиваться, треща всеми суставами.
У него давно вошло в привычку вот так хлопать дверью и демонстративно закуривать из своего узорчатого портсигара, угощая друзей и знакомых. Почему-то ему казалось, что на всех это должно производить неизгладимое впечатление, особенно на девушек.
Контора была закрыта, и вокруг никого, но тем не менее он присел и закурил.
Затем он встал, обошел машину, раз-другой пнул колеса и вдруг заметил, что из-под тюков сложенной шерсти выскочила сука с щенятами и бросилась наутек. Лишь один щенок, чесоточный, замешкался, жалобно взвизгнул, словно кто огрел его палкой, и заковылял за остальными. «Видать, тебе не раз уже доставалось от людей», — проводил его сочувственным взглядом шофер.
Он потоптался у магазина, обошел склад, затем вернулся к своей машине, сел в ее тени и снова закурил. Нигде никого не было. «Хорошо бы побыстрее сдать груз и отправиться в обратную дорогу. Да и перекусить бы не мешало, утолить жажду, вот только есть ли у них столовая или на худой конец какая-нибудь забегаловка?» — размышлял он.
На раскаленной от жарких лучей солнца земле он долго не усидел, встал и начал озираться кругом.
В сомонном центре было пустынно. Только изредка из настежь открытых дверей юрт кто-нибудь выглядывал, но тут же снова прятался.
Присматриваясь к юртам, шофер не заметил, как к нему подошел высокий и стройный юноша с непокрытой головой. Он стоял уже у машины и во весь рот улыбался. Одет он был как-то нескладно: сапоги на толстой подошве были велики, а дэли из желтой далембы[5] — и вовсе для пожилых. К тому же он был подпоясан кушаком из коричневой далембы.
Шофер высокомерно взглянул на него, сдвинул кепку на глаза и грубо спросил:
— Вы кладовщик?
— Нет! …гуай[6] сейчас придет. — (О каком гуае он говорил, шофер не расслышал.) — Допьет свой чай и придет, — ответил незнакомец.
— А вы здесь работаете? — полюбопытствовал шофер, а сам подумал: «Что из того, работает он здесь или нет!.. Наверное, в город собрался и пришел теперь уговаривать меня».
Он холодно смотрел на юношу.
— Нет! — ответил тот и, видимо, из-за того, что шофер обратился к нему на «вы», растерялся. Не находя, что сказать еще, погладил волосы и провел рукой по лицу. Затем он поглядел на шофера и улыбнулся.
А тот рассматривал его плоское лицо, толстые губы, длинные ногти, немытую, черную шею и про себя думал: «Наверное, дурачок какой-нибудь».
Заметив недоброжелательный, колючий взгляд шофера, незнакомец смутился и стал озираться по сторонам. Потом он обошел машину, посмотрел на груз и заглянул в кабину.
— Что ты там потерял?! Твоего, как видишь, ничего нет, — резко обратился к нему шофер.
1
Сомон — территориально-административная единица МНР, сельский район. —
2
Тахь — дикая лошадь Пржевальского; когда-то обитала на территории всей Монголии, теперь встречается только в Гоби.
3
Хайрхан —
5
Дэли — верхняя одежда, покроем напоминающая халат. Далемба — род хлопчатобумажной ткани.