— Алжир, — продолжал Принц, — ведет в настоящее время переговоры о продаже газа Канаде. В партии нам советовали подождать.
— Да, вы попали в неудачный момент.
Мурад тотчас же пожалел о своих словах.
— Мы подумали, — снова раздался глухой голос Лонгваля…
— Да, — подхватил Принц, — мы подумали, что выход все-таки можно найти.
— Разумеется, — сказал Мурад.
— Если бы нам попросить, например, политическое убежище…
— То мы могли бы получить права, — закончил его мысль Лонгваль.
Мурад глянул на них и только теперь понял, что у них, как говорится, молоко еще на губах не обсохло.
— Сколько же вам лет?
Они посмотрели друг на друга.
— Ему двадцать три, а мне на год меньше.
Гнев Мурада сразу угас. Им вместе было почти столько же, сколько ему, да и потом, что ни говори, они шли на определенный риск.
— Я не юрист, но на вашем месте я поискал бы что-нибудь другое.
— Вы полагаете?..
— Я в этом уверен.
— Тогда, — сказал Лонгваль, глядя на Принца, — мы исчерпали алжирские возможности.
— Подождите, — молвил Мурад, — переговоры относительно газа подходят к концу. При партии существует комиссия по вопросам освободительных движений…
— Остается только один выход, — сказал, словно не слыша его, Лонгваль.
— Да? — оживился Мурад. — Какой же?
— Куба.
То был не вызов — скорее безропотная констатация факта.
— Вам предлагали что-нибудь конкретное, или это просто идея?
— Мы были в здешнем посольстве. Мы сказали: вы принимаете у себя Черных пантер[93], вы набираете добровольцев на сбор сахарного тростника, вы…
— И что же вам ответили?
— Первый секретарь обещал связаться с Гаваной.
В сердце Мурада образовалась пустота.
Первый секретарь? Ну конечно! Затем — советник, начальник канцелярии, посол, запрос в Гавану, ответ через неделю: заходите, там видно будет. Но через неделю никакого ответа не будет. Придется зайти через две, через десять недель, через год или ко второму пришествию! А после второго пришествия все начнется сначала: заполните анкету — фамилия, имя, дата и место рождения, цель визита (уточните!), час… ну и прочая чертовщина.
О, рыцари призрачных иллюзий, чересчур легковесных для нашей бренной земли, ступайте прочь со своим зачарованным взором. Предоставьте взрослым играть в эти жестокие игры.
Неужели не ясно, что вы со своими потусторонними видениями и привкусом рая, застрявшим у вас в горле, словно кость, которую нельзя ни проглотить, ни выплюнуть, вы только мешаете игре. Чтобы постичь ее правила, вам понадобится вся жизнь, на это уйдет весь ваш земной путь до самой могилы. Другие игроки окажутся проворнее и понятливее. Так что живее! Прочь с арены! Коррида взрослых не знает пощады. Социализм? Право на труд? Сахарный тростник? Нет, вы только вообразите… А почему бы уж тогда не Дед Мороз или фея Мелузина?
— Как раз об этом мы и хотели с вами поговорить.
Мурад очнулся:
— А? Да… Чем я могу помочь?
На этот раз ответил Лонгваль:
— Вчера нас задержали жандармы.
— Жандармы? Почему?
— Они спросили у нас документы.
— А у вас их нет?
— Они на неделю просрочены.
Вот так-то, Принц. Ибо мир взрослых — это не воскресная прогулка, он четко разграничен, размечен, на всех перекрестках стоят ловушки с жандармами, которые все контролируют, а иначе до чего бы мы докатились? А вы, стало быть, вообразили, что можно беспрепятственно бродить по белу свету, куда вам вздумается, без всяких ограничений, без надлежащих документов, без ярлыка и желтой звезды? Как дикари! Но время симпатичных дикарей миновало. Оно недолговечно, ему отмерен срок — пока длится революция. Потом все приходит в норму, наступает время законов, заграждений на дорогах, время пропусков и жидкой похлебки. Ибо, если говорить о рае, то есть те, кто к нему стремится, и те, кто в него попадает, и никогда это не бывают одни и те же люди… туда попадают одни только карьеристы.
Мурад подумал: им надо все растолковывать, как детям. Он повернулся к Принцу:
— Вам грозила тюрьма.
— Мы там пробыли всего четыре дня.
— Как!
— На четвертый день мы пообещали, что продлим визы.
— Вы это сделали?
— Видите ли…
— Нужна марка, которая стоит пятьдесят динаров, — сказал Лонгваль.
— А у вас их нет?
— У нас нет работы.
Сказка про белого бычка. Чтобы иметь возможность передвигаться, нужна виза, чтобы получить визу, нужны деньги, чтобы получить деньги, нужна работа, а чтобы работать, нужно иметь возможность передвигаться… Голова идет кругом.
93
«Черные пантеры» — антирасистское негритянское движение, возникшее в США в 1966 г. в штате Алабама.