Жертвы сей довольно богу;
Не страшись ни в чем вреда:
Ветр заразный в осень строгу
Пощадит твои стада,
Нивы саранча не тронет,
Ульи напитает мед,
Ветвы сад к земле преклонит, —
Каждый цвет в нем будет плод.
С дна морского похищенны
Бисеры; коралл, янтарь,
Пышною рукой взнесенны,
Украшают пусть алтарь;
Златом пусть он обольется,
Блеском звезд бразильских стран;
Пусть на нем всяк день возжжется
Смирна и драгий ливан,
Но в дому алтарь твой скромный
Утварью простой одет,
И зачем ты в храм огромный
Пышный понесешь обет:
Коль невинна, хоть убога,
Длань коснется алтаря,
Легче умоляет бога,
Чем драгий обет царя.
58. СОВЕТ {*}
Кн. II, ода III
В напастях, горести старайся
С великодушием терпеть,
А в счастии не забывайся.
Мой друг! ты должен умереть.
Умрешь, хотя печалься вечно,
Хоть в праздные, веселы дни
Вино ты прийдешь пить беспечно
В гостеприимной древ тени,
Сребриста тополь, ель высока
Где дружны ветви в свод плетут,
С журчаньем где струи потока,
Извившись, торопко текут.
Вели ж там вина, ароматы
И кратковечных роз принесть,
Пока нам счастье, дни крылаты
И младость позволяют цвесть.
Домы, сады распространенны
Покинешь ты, оставя свет,
И клад, годами накопленный,
Наследник алчный твой возьмет.
Хотя богат, породы знатной,
Хоть раб и в хижине живешь,
Хоть царь, но смерти беспощадной
Равно ты жертвою падешь.
Назначен всем предел нам равный;
Всяк жребий вынут наугад,
И в вечну ссылку, поздно ль, рано,
Нам парки всем спешить велят.
59. ДРУГУ СЕРДЦА {*}
Кн. II, ода VI
Я знаю, друг мой, что за мною
На край бы света ты летел,
Со мной бестрепетной ногою
Гиркански дебри ты б прошел;
И ссылочной Сибири холод,
И средь песков ливийских зной,
Меж лютых кафров жажду, голод
Охотно б претерпел со мной.
Но дай бог, чтоб на бреге Псола,
Где липы мне шалаш плетут,
В тени зеленого раздола
Был старости моей приют!
Дай бог, чтоб счастье там прильнуло
К груди, усталой от забот,
И томно сердце отдохнуло
От бурных жизни непогод!
Но ежели свирепством рока
Удела милого лишусь,
На тучный брег Салдайска тока,
В Тавриду древню преселюсь,
Где овцы, пеленой обвиты,
Красу сребристых нежат рун,
Отколь в кумирах знаменитый
Владимиром сражен Перун.
Земли тот уголок счастливый
Всех боле мест манит мой взор:
Средь леса зреют там оливы,
Мед каплет из ущелья гор.
Там долго ветр весенний веет,
Гнетет недолго зимний хлад,
В долинах, как янтарь, желтеет
Токайский сладкий виноград.
Вот там-то, в рощице тенистой,
Устланной мягкой муравой,
Близ тока, из скалы кремнистой
Жемчужной льющегось струей,
Мы сядем отдохнуть с тобою
И дружны съединим сердца.
Там теплой оросишь слезою
Прах милого тебе певца.
60. СУДЬБА {*}
Кн. I, ода XXXIV
Parcus deorum cultor...[1]
Пока вслед буйного ученья
Я слепо в мраке заблуждал,
Богам не часто долг почтенья
И не усердно воздавал.
Теперь я принужден кормою
Назад мой челн поворотить
И в путь, давно забытый мною,
Невольно со стыдом вступить.
Зевес, на небесах пространных
Обыкший облака сгущать,
Чтоб молнией из туч раздранных
Вселенной гнев свой возвещать,
Теперь, прияв перун в десницу
И в ясный вознесясь зенит,
Без туч, гремящу колесницу
С летящими коньми стремит.
Земля трепещет, быстры реки,
И Стикс, клонящий к аду бег,
Атлантские хребты далеки
И страшного Тенара брег.
Бог может низменность смиренну
В высоку гору превратить;
Унизя знатность напыщенну,
Что в тьме коснеет, осветить.
Фортуна колесом вращает
Ей свыше подчиненный свет,
Тут с треском острый верх срывает,
Где хочет, там его кладет.