Но прошло минут десять, и я заметил, что и ему наконец стало не по себе. И если кто-нибудь вам скажет, что робот системы Л-100-У — просто бесчувственная машина, плюньте ему в глаза!
Книга II. Машинерия
Мы стояли на бельэтаже Седьмого административного корпуса астропорта. Никто не знал, зачем нас так неожиданно вызвали и почему мы не летим, как обычно, на Венеру.
Поэтому мы болтались по зданию и задавали друг другу вопросы, на которые не находили ответов. Однажды я видел, как тридцать гуппи, выпучив глаза, пялились на терьера по имени Фергус, напрягая свои крошечные мозги, чтобы понять, почему одна из его конечностей болтается из стороны в сторону. Мы были очень похожи на этих аквариумных рыбок.
Осанистый и вкрадчивый капитан Мак-Нолти появился в тот самый момент, когда мы уже собрались начать соревнование по обкусыванию ногтей. Его сопровождали полдюжины инженеров с «Маргаритки» и тощий коротышка, которого мы никогда прежде не видели.
Замыкал шествие Эл Стоу, легко несший своё тело весом никак не меньше трехсот фунтов. Меня всегда поражало изящество, с которым он двигался. Его глаза пламенели, словно он хотел объять весь мир.
Жестом предложив всем следовать за ним, Мак-Нолти завел нас в небольшое помещение, с важным видом поднялся на помост и заговорил так, словно он учитель, а мы ученики, только что перешедшие в третий класс.
— Джентльмены и ведрас, сегодня вместе со мной к вам пришел знаменитый профессор Флеттнер.
Он сделал выразительный поклон в сторону коротышки, который ухмыльнулся и запрыгал на месте, точно мальчишка, стащивший конфету со стола.
— Профессор набирает команду для своего корабля «Марафон», которому предстоит лететь за пределы Солнечной системы. Эл Стоу и шестеро наших техников вызвались сопровождать меня. За время вашего отпуска мы прошли дополнительную подготовку.
— Я получил удовольствие от общения с командой, — вставил Флетгнер, стараясь утихомирить экипаж, у которого он украл капитана.
— Правительство Земли, — продолжал польщенный Мак-Нолти, — готово утвердить любую кандидатуру из экипажа, летавшего под моим началом на венерианском грузовике «Маргарет-Сити». Теперь все зависит от вас, парни. Тот, кто пожелает остаться на «Маргарет-Сити», может покинуть нас и отправиться на грузовик. Кто захочет сопровождать меня, пусть поднимет руку. — Тут взгляд Мак-Нолти наткнулся на марсиан, и он торопливо добавил: — Или щупальце.
Сэм Хигнет тут же вскинул коричневый кулак.
— Капитан, я предпочитаю остаться с вами.
Он опередил остальных лишь на долю секунды. Странное дело — ни один из нас не горел желанием лететь на консервной банке Флеттнера. Просто мы не могли отказать. Или согласились лезть в пекло только ради того, чтобы увидеть, как изменится выражение лица Мак-Нолти.
— Благодарю вас, ребята, — сказал Мак-Нолти торжественным голосом, каким обычно произносят речи на похоронах.
Мак-Нолти почти любовно оглядел нас, но заметно смутился, когда обнаружил, что один из марсиан бухнулся на пол в углу, разбросав щупальца.
— В чем дело, Саг Фарн? — удивился он.
Кли Янг, старший из обитателей Красной планеты, подал голос:
— Я поднял два щупальца, капитан. Одно за себя и одно за Сага. Он заснул, перед этим поручив мне подать голос за него — сказать да, или сказать нет, или спеть «Вот идет ласка».[1]
Все рассмеялись. О лени Сага Фарна на борту «Маргаритки» ходили легенды. Один лишь шкипер не знал, что только срочные работы за бортом или партия в шахматы могли помешать Сагу Фарну уснуть. Наш смех смолк, и комната тут же наполнилась высоким жутковатым свистом — так храпят марсиане.
— Ладно, — сказал Мак-Нолти, с трудом сдерживая улыбку, — всем явиться на корабль на рассвете. Стартуем в десять утра. Эл Стоу введет вас в курс дела и ответит на вопросы.
«Марафон» оказался настоящим красавцем, проектировал его Флеттнер, а строился корабль на деньги правительства. Получилось нечто среднее между боевым крейсером и легкой гоночной яхтой. Да и оборудование здесь стояло роскошное, по сравнению с «Маргариткой». Мне корабль сразу же понравился. Как и всем остальным.
Стоя наверху у телескопических сходней, я наблюдал за прибытием последних членов команды. Эл Стоу принес огромную сумку. Ему разрешили взять с собой в три раза больше багажа, чем любому другому члену экипажа. Впрочем, по этому поводу едва ли стоило удивляться, поскольку среди его вещей был прекрасный продукт инженерной мысли — атомный реактор весом в восемьдесят фунтов. В некотором смысле его запасное сердце.