Если бы я разрешил, они бы сожгли эти научные журналы, чтобы хоть немного согреться — Господи, чего мы только не сжигаем, даже останки! — но я сказал, что типографская краска, тлея, испускает пары ядовитого дыма. Они мне поверили. Впервые в жизни. Понятное дело, с ядовитым дымом шутки плохи. А раньше, когда я был ученым-экологом, они глядели на меня, как бараны на новые ворота, и равнодушно хлопали глазами. Простые ребята, что с них взять. На книжных полках еще вдосталь научно-фантастических сборников и любовных романов — надеюсь, хватит, чтобы продержаться до следующего лета.
Летом можно перебираться с места на место, но лето у нас жуткое. Наш век — это Век Тьмы, ничем не замутненная голубизна небес радует нас не более четырех раз в год.
«Переворачивать страницы можно и в темноте»[59] — шутили когда-то о прижимистых, бережливых шотландцах, но теперь, когда не светит солнце, когда цвет неба напоминает ружейную сталь, а каждый вздох дается с огромным трудом; когда не осталось надежды, что в будущем все изменится к лучшему и что мы до этого будущего доживем, переворачивать страницы уже не имеет особого смысла. Непроходимая тупость привела нас на край гибели — мы морально истощены, интеллектуально раздавлены, наша культура потерпела крах. Небеса внушают суеверный, разъедающий душу ужас. Страшные времена, роковые.
Природа с ее меняющимся на глазах климатом предложила нам испытать судьбу— вытащить наугад любую карту из разномастной колоды. Мы вытащили Пиковую Даму — праматерь и повелительницу кошмаров. Куда уж хуже! Только последствия глобальной ядерной войны могли бы сравниться с выпавшими на нашу доля испытаниями. А многие до сих не знают, что такое «парниковый эффект». Они до сих пор малодушно отмахиваются от физических закономерностей происходящих в атмосфере процессов и явлений, не желая понимать очевидное. Те же, кто все-таки понимают, боятся во всеуслышание об этом заявить.
Вот русские — поняли. И не побоялись. Какая-то русская, полагаю, поэт, в простых и немудреных словах объяснила им, что человечество потерпело сокрушительное поражение. Москва полыхала пожарами, когда она выступала по телевизору, и после ее слов русские начали терять полмиллиона человек ежедневно, а не в год, как раньше. Вскоре их передачи прекратились.
Теперь люди размышляют о Боге. И о смерти. В постигшей нас трагедии мы ищем божественный смысл. Будь среди нас Бен Ладен, он стал бы нашим гуру.
Мы согрешили, и Бог возненавидел нас, смерть — наше единственное искупление, и где-то далеко-далеко, за этими набухшими, свинцовыми тучами, нас ждет воздаяние за все свершенное. Цивилизация погибла, а нам, бывшим ученым, которые предсказывали подобный исход, до сих пор не отдали должного; наоборот. Наука ушла в небытие вслед за динозаврами, ее хрупкая структура надломилась, и она рухнула, словно дерево, оставив после себя несколько разрозненных семян — журналы, которые вы только что обнаружили в этом водонепроницаемом контейнере.
Человечество обречено, оставшиеся в живых сбиваются в разрозненные племена-стаи. Наша измученная, истерзанная, разорванная в клочья страдалица Земля напоминает смертника, который, затягивая на тучном животе пояс с гелигнитом, уже видит себя летящим к небу в сполохах яркого пламени.
Наши потомки будут носить плащи с капюшонами. Они станут пасти овец, перегонять их с одного поросшего чахлой травой поля к другому. Они будут молиться.
Скоро весна, я чувствую зловонный смрад, потянувшийся с берегов Бразилии. Каблуком обмотанного тряпьем сапога я разобью сизый лед на озере, спрячу это послание в водонепроницаемые недра бойлера и брошу его, этот саркофаг, в разломанную лунку. Да упокоится он на илистом дне.
Всего лишь раз, один-единственный раз, но мы оказались правы. Прочтите эти журналы, что я сохранил для вас. Используйте полученные знания во благо и, ради всего святого, не повторяйте наших ошибок. Прошу вас.
Киоск
Фабрикатор был уродливый, шумный, легко воспламенялся и дурно пах. Борислав купил его для соседских ребятишек.
Однажды заснеженным утром, надев рабочие перчатки и меховую шапку, он с шумом выпилил кусок стены своего киоска. Потом липкой лентой и степлером прикрепил фабрикатор.
Соседские ребятишки мгновенно клюнули на удочку. Его новое рискованное предприятие приобрело огромную популярность.
59
Строка из анекдота: Шотландец читает книгу и время от времени выключает и включает свет. — Что ты делаешь? — спрашивает жена. — Переворачивать страницы можно и в темноте…