Установлению того, что деяние является преступным, служит обнаружение в действиях лица состава преступления. Законодатель фиксирует в законе признаки, при наличий которых возникает уголовная ответственность, т. е. законодатель считает, что установление этих признаков в конкретном деянии свидетельствует, что и само деяние является общественно опасным, причиняя существенный ущерб интересам социалистического общества, и преступник, совершивший данное деяние, настолько общественно опасен, что для предупреждения с его стороны нового преступления необходимы меры уголовно-правового характера.
Признаки, с наличием которых связывается возникновение уголовной ответственности, весьма различны. Они относятся к характеристике объекта, объективной стороны, субъекта и субъективной стороны деяния. В этих признаках отражено то объективно общее, что характерно для отдельных общественно опасных деяний данного рода. При этом законодатель, описывая родовые признаки определенного деяния, исходит из типовой опасности подобных деяний и типовой опасности лиц, их совершающих. В законе невозможно предусмотреть все конкретные индивидуальные особенности преступления и личности виновного, которые существенно сказываются на степени их общественной опасности. Учет особенностей возлагается на суд и обеспечивается относительно определенными санкциями в статьях закона, возможностью назначать в тех или иных конкретных случаях наказание ниже низшего предела санкции, возможностью освобождения от уголовного наказания и т. д.
В ряде статей нового УК РСФСР (ст. ст. 162, 166, 169, 198, 209 и др.) предусмотрены такие деяния, которые считаются преступлениями лишь в случаях повторного их совершения после принятия к нарушителям мер административного или общественного воздействия. Бесспорно, что совершение аналогичного, пусть даже малозначительного общественно опасного деяния после применения мер общественного или административного воздействия свидетельствует о том, что они не были способны исправить данное лицо; последнее было настолько общественно опасно, что для предупреждения нового преступления с его стороны требовалось применение мер уголовного характера. Указанное обстоятельство правильно отмечает П. С. Дагель, считающий повторность совершения нарушения критерием общественной опасности лица, которая вызывает необходимость рассматривать совершенное им нарушение как преступление.[213] Однако неточным является его утверждение, что «за последнее время законодательство и судебная практика развиваются по пути признания общественной опасности лица обстоятельством, от которого в ряде случаев зависит признание совершенного им деяния преступлением (наказуемость повторного или неоднократного нарушения)».[214]
Неверно, что зависимость между общественной опасностью лица и признанием деяния преступлением существует лишь «в ряде случаев». Деяние – не преступление, если лицо не является общественно опасным (другое дело, что степень этой опасности может быть различной). Что касается указанных случаев, то сейчас законодатель считает подобные деяния преступными лишь в случае совершения их лицами, представляющими большую опасность, чем это было раньше. Поэтому повторность совершения деяния и предварительное применение мер административного или общественного воздействия, т. е. обстоятельства, характеризующие повышенную опасность личности, стали элементами составов соответствующих преступлений.
Наличие общественной опасности преступника, по нашему мнению, устанавливается не само по себе, не наряду с составом преступления; общественная опасность лица не является в то же время элементом состава преступления.[215] Это не учитывает Б. С. Никифоров, когда на поставленный им же вопрос, может ли суд не признать действие или бездействие, предусмотренное уголовным законом, общественно опасным и преступным, принимая во внимание свойства личности совершившего деяние, он в ходе последующего рассуждения дает утвердительный ответ.[216] Таким образом, получается, что хотя в действиях виновного и имеются признаки определенного состава преступления, сам виновный общественной опасности не представляет, а потому и его деяние не будет общественно опасным и преступным и не влечет за собой возникновение уголовной ответственности, т. е. состав преступления и общественная, опасность виновного рассматриваются сами по себе, абсолютно независимо друг от друга. Эта мысль была вновь высказана Б. С. Никифоровым в докладе на научной сессии, посвященной новому уголовному и уголовно-процессуальному законодательству РСФСР.[217] Таково же мнение Ю. В. Субоцкого, полагающего, что при отнесении действия к административным правонарушениям или к преступлениям административные и судебно-следственные органы должны учитывать свойства личности виновного, его должностное положение, квалификацию, его общественное лицо, стаж работы, прошлое поведение и т. п., т. е. обстоятельства, не относящиеся к составам административного правонарушения или преступления.[218]
213
См.:
216
См.:
218
См.: