При покушении на убийство весьма нередко жертве причиняется телесное повреждение. Разграничение покушения на убийство и телесного повреждения должно проводиться не по фактически причиненному ущербу, а по содержанию умысла субъекта. Квалификация указанных случаев покушения на убийство осложняется еще и тем, что нередко у субъекта имеется так называемый «неконкретизированный» умысел. Субъект, как это часто имеет место в драке, одинаково согласен на причинение и смерти, и тяжкого, и легкого телесных повреждений.
Для определения действительного содержания умысла, как и в вышеприведенных случаях разграничения умышленного убийства и тяжкого телесного повреждения со смертельным исходом, имеет значение орудие, способ совершения преступления, мотивы, количество и направление ударов и т. д. Так, Р. в драке убил одного человека и тяжело ранил других лиц. Встал вопрос о квалификации причиненных тяжких телесных повреждений: по ч. 1 ст. 142, или ст. 19 и п. «а» ст.136 УК.
Суд пришел к выводу, что в действиях Р. имеется покушение на убийство: «…Р. наносил удары в особо опасные органы для жизни, как-то: в живот, в сердце и неоднократно. Это свидетельствует о том, что Р. умел умысел на убийство»[274].
При использовании огнестрельного оружия важно установить, с какого расстояния производились выстрелы и положение жертвы[275].
Важен также учет обстановки совершения преступления. Так, по делу Г. Верховный Суд СССР в определении от 29 декабря 1954 г. указал, что в результате неправильной оценки обстановки и направленности умысла суд неосновательно квалифицировал причинение легких телесных повреждений как покушение на убийство[276].
Иногда при покушении на преступление субъект причиняет ущерб не объекту посягательства, а другому объекту. Здесь могут быть два случая: либо совокупность преступлений, образовавшаяся на стадии приготовления и не потерявшая, естественно, своего значения на стадии покушения, либо только покушение. В последнем случае фактическое причинение ущерба другому объекту является лишь необходимым способом совершения покушения и потому не меняет квалификации деяния как покушения.
Так, К. на станции Мариуполь с целью хищения железных брусьев, из которых были сделаны решетки в вагоне-леднике, сломал несколько решеток. Виновный был задержан на месте преступления. Суд первой инстанции осудил К. по ч. 1 ст. 75 УК УССР (ст. 79 УК РСФСР) за умышленное повреждение государственного имущества. Верховный Суд СССР с такой квалификацией не согласился, ибо повреждение государственного имущества с целью присвоения частей поврежденного имущества должно квалифицироваться не как повреждение, а как хищение имущества. «Квалифицируя действия К. по ч. 1 ст. 75 УК УССР, линейный суд тем самым неправильно сосредоточил внимание только на таком действии К., которое является способом совершения преступления»[277].
Поскольку в данном случае субъект пытался похитить брусья, являющиеся государственной собственностью, то он и должен отвечать за покушение на хищение государственного имущества. Способ хищения будет учтен при определении меры наказания[278].
§ 5. Малозначительность ущерба как основание устранения уголовной ответственности
Примечание к ст. 6 УК считает деяние не общественно опасным, то есть не преступным, если оно малозначительно и у него отсутствуют вредные последствия.
Законодатель, таким образом, прямо указывает, что критерием определения минимума общественной опасности деяния, который образует преступление, являются объективные признаки деяния. Это вовсе не означает, что здесь разрывается диалектическое единство субъективных и объективных признаков преступления. Обязательным условием применения примечания к ст. 6 УК является тождество содержания объективной и субъективной сторон преступления. Там, где такое тождество отсутствует (фактическая ошибка, приготовление, покушение), суд, решая вопрос о примечании к ст. 6 УК, принимает во внимание не фактически наступивший ущерб, а тот, причинение которого входило в вину субъекта.
277
См. «Судебная практика Верховного Суда СССР» 1949 г. № 2, стр. 22; см. аналогичное дело Я., «Судебная практика Верховного Суда СССР» 1949 г. № 8, стр. 24.
278
Приведенный случай изъятия предметов путем повреждения имущества нельзя смешивать с рассмотренными выше случаями, когда повреждение имущества имело место на стадии приготовления, образуя идеальную совокупность повреждения имущества и хищения. Такое смешение, на наш взгляд, допускает