Записываю, что по возвращении домой меня охватила неистовая веселость. Эта древняя человеческая черта существует в порядке следования мистерии, которую мы давно забыли.
В субботу я поехал на несколько дней в Кирххорст. В поезде нас четырежды проверяли, один раз — криминальная полиция.
Кирххорст, 22 января 1943
Я углубился в новые работы Фридриха Георга, которые мы обсуждали с ним на прогулках в Лайсниге: «Титаны» и «Ветер с запада», в котором я нашел много не известных мне стихотворений, среди них «Зимородок» и «Автопортрет». В его стихах о животных царят магическая проницательность и покой, совершенно отличные от импрессионистического восприятия этих существ его непосредственными предшественниками. Здесь в лирике выступает принцип, давно воплотившийся в живописи.
Среди почты письмо от одной корреспондентки под псевдонимом Огненный цветок, сообщающее о новогоднем сне, в котором ей явилось название города Тодос или Тодсо. Памятуя о сне, она отказалась от поездки в Ганновер 3 января в определенном поезде, потерпевшем затем крушение. Тосдо она расшифровывает как «so Tod».[106]
Кирххорст, 23 января 1943
Чтение: «Les Aventures de Lazarille de Tormes»[107] {113} — прекрасно иллюстрированное Рансоннетом и в 1801 году в Париже напечатанное у Дидо-младшего издание. Бумага, печать, переплет и гравюра — все способствует наслаждению содержанием.
Затем продолжение «Histoires Desobligeantes»[108] Леона Блуа. Здесь я нашел следующее предложение, вторящее основной мысли «Мраморных скал»: «Я сильно подозреваю, что этот мир устроен на манер гнусной живодерни».
Но это означает также и его задачу.
Берлин, 24 января 1943
Со вчерашнего дня краткое пребывание в Берлине, где я снова остановился у Карла Шмитта и принимал сегодня участие в обычном возложении венка кавалерами ордена «За мужество» у памятника Фридриху Великому с тем ясным чувством, какому суждено проявиться здесь в последний раз. Прекрасное высказывание Мюрата — «Я ношу орден, чтобы в меня стреляли» — мне хочется употребить, когда я обдумываю свое положение, в перевернутом виде. Еще это талисман.
Сильные разрушения в Далеме. В последний налет разрушило не только дома, но и сорвало крыши и разбило тысячи оконных стекол. Воздушные потоки ведут себя довольно странно; так, в соседнем доме воздушную волну протянуло под балконной дверью, оставшейся незадетой, а внутри комнаты ею разнесло табурет у рояля.
Прогулка в темном парке. Разговор о смерти Альбрехта Эриха Гюнтера, потом обсуждали сон. Карл Шмитт — вовлеченный во сне в разговор о некоторых запутанных обстоятельствах, проявивший при этом осведомленность, вызвавшую у многих одновременно как восхищение, так и недоверие, — сказал мне на это:
— Да разве вы не знаете, ведь я — Дон Каписко!
Прекрасно сказано, ухвачен весь риск и в то же время дурачество, сопутствующее состоянию истинной проницательности.
Вчера оставили Триполи.
Кирххорст, 9 февраля 1943
Снова в Кирххорсте, где я в отпуске до 18 февраля. С заметками дело застопорилось. Уже несколько недель меня мучает легкая мигрень, какой никогда раньше не было. Она связана со значительными сдвигами, каких ни в коем случае не может избежать дух, даже при самом замкнутом образе жизни. Их действие простирается как на сферу стихийного, так и на самый центр ментальной жизни. Это не говоря уже о просто грубом натиске, несущем с собой беду.
Совершил сегодня прогулку по местности: Моормюле, Шиллерслаге, Ольдхорст и Нойвармбюхен, что и быстрым-то шагом составляет три часа.
Справа на полях — хранилище с вывеской «Бургдорфские плантации спаржи», далеко видной, словно газетный заголовок, так что само здание за ней едва заметно. Такую вывеску можно сменить на любую, пока ветер и непогода не сотрут ее и за ней не обнаружится старый, честный сарай, несший ее на своем горбу, точно послушный осел. Так истинная мера вещей выживает в ходе времени.
Мысль об отношениях вдохновения и методичного труда. Будучи невозможными одновременно, они все же не могут существовать друг без друга, как открытие и обработка результатов, разведка недр и география. Вдохновенный ум проникает дальше, непосредственнее, этот процесс более увлекательный. Такой ум черпает свой опыт в безграничном. Без такого опыта невозможна поэзия.