Немного поработал над «Тропой Масирах». Начал изобретать имена и писать введение.
Наблюдатьи рассматривать,ими управляет тонкое различие между конкретным и абстрактным ви́дением: я рассматриваюстрелку часов, но я наблюдаюза их ходом.
Утром разыскивал «Odes Funambulesques» [300]Банвиля, {208} мое внимание к ним привлекло одно замечание Верлена. Хотя я тщательно осмотрел библиотеку и кабинет, книгу мне найти не удалось, и я подумал, что потерял ее. Но потом обнаружил ее среди автографов, ибо она содержит посвящение автора Элизабет Отман.
Прекрасная фигура: думаешь, что потерял, а на самом деле обретаешь в более совершенной форме.
Кирххорст, 2 октября 1944
Чтение: греческие мифы в пересказе Шваба. Несмотря на некоторые слабости, они выказывают конгениальные черты в описании мира древних героев. Швабу удается проникнуть в чистую, кристально-неподвижную глубину его пространства, в коем совершаются духовные зачатия и рождения до и вне истории. Исток предваряет начало.
Накануне, читая второй том, дошел до места, где Агамемнон сравнивается с Одиссеем. Там написано, что пастырь народов возвышался над всеми стоя, а Одиссей — сидя.
Едва уснув, был разбужен шумом энергичного обстрела. Перпетуя встала и одела малыша, пока я, стоя у окна в ночном халате, наблюдал за спектаклем. Гудели бесчисленные моторы, а в небе вспыхивали взрывы — мелкие, как искры, разбрызгиваемые в кузнице раскаленной сталью. Следом, по ту сторону болота, у Андертена, взметнулось красное пламя. Вскоре раздался долгий резкий свист, и все внимание, весь ужас окружающего пространства, казалось, устремились к красной стреле, падавшей с неба на землю. Я отошел от окна и сразу же ощутил удар пламени, потрясший дом до основания. Мы поспешили вниз, чтобы выбежать в сад, но дверь оказалась запертой — ее прижало воздушной волной, причем дверные стекла грудой осколков лежали на лестничной площадке. Но выход на луг был еще свободен. Через него, осыпаемые осколками, которые с шипением прорывали листву, мы вывели детей. Спустились в бункер, пережидая, когда закончится обстрел.
На поле, посредине между Кирххорстом и Штелле, упал фугас; больше всего пострадала усадьба Корсов и далеко вокруг сорвало крыши. По всему дому от подвала до чердака проходит трещина; лестница провалилась, в нескольких местах повреждена крыша.
Среди почты письмо от Рут Шпейдель; она пишет, что генерал арестован. В его лице схвачен последний участник исторического совещания в Ла-Рош-Гюйоне, все же остальные мертвы.
Кирххорст, 4 октября 1944
Под палящими лучами осеннего солнца, окруженный порхающими адмиралами, срезаю кусты помидоров. Нож мягко врезается в сочные стебли; руки пропитаны терпким запахом. Во время мытья с них стекает вода темно-зеленого цвета.
Поиск шампиньонов на пастбищах: издалека устремляешься к их сияющим белизной группкам. Самые красивые похожи на яйца правильной и совершенной формы, но хороши и те, у которых сквозь прорванную кожицу виднеется мякоть пластинок, прочерченных розовыми прожилками и тонко благоухающих анисом. Всей ладонью хватаешь их за ножку, как за язык колокола, и мягко тянешь вверх, ощущая пальцами холодок крепкой восковой оболочки.
Потом привожу в порядок свои охотничьи тетради. Сегодня записал места, где нашел Dromius meridionalis, — в основном под сводами каштанов на парижских кладбищах, например в Батиньоле, вблизи могилы Верлена. Некоторых из них я нашел под корой больших платанов, растущих вдоль берега Сены неподалеку от моста Пюто. Из превосходного сочинения Жанеля я вычитал, что этот вид распространен исключительно вдоль Атлантического побережья; наряду с Великобританией и Ирландией в качестве мест его обитания приводятся также Азорские острова, С. — Мигель и Терсейра. Действительно, один из экземпляров подписан: «Ponta Delgada, São Miguel, 26.10.1936». Он грел на солнышке свой голубой панцирь, сидя на серебристо-серой коре поваленного лаврового дерева. Что же, в своем огромном охотничьем пространстве от Нордкапа до оазисов Сахары и от островов Желтого моря до Гесперид я разбираюсь неплохо. И все еще надеюсь, что, несмотря на неблагоприятные времена, мне удастся совершить не одну чудесную прогулку по окрестностям.
Кирххорст, 6 октября 1944
На болоте. Далекие леса уже сияют своими золотыми вершинами с синеватой подкраской теней. Осеннее солнце требует много синевы. То же самое относится и к сфере духа. Осень настраивает на метафизику, а также меланхолию.