Цельность подобных комплексов названий обеспечивается их тематическим единством, тогда как пути номинации могут быть различны. В то же самое время важно отметить, что организующим центром в таком комплексе далеко не всегда является первое по времени возникновения название. В рассмотренном случае базой для возникновения комплекса в конечном счете оказался топоним Потусторонний Мир. С другой стороны, контингент номинаторов — убежденных атеистов — и описанные выше причины номинации ясно указывают на то, что из этого комплекса (если допустить, что со временем он стал бы достоянием языка в целом) топонимисты могли бы извлечь обильную, но ложную информацию историко-этнографического характера, особенно в отношении создателей топонимии.
Теоретически процесс формирования топонимической системы, в том числе и условной, следует представлять как наложение вторичной сетки названий на первичную или как создание первичной сетки названий (на ранее незаселенных территориях). Для формирования таких сеток имеет большое значение комплексность номинации и ее профессиональная ориентированность, которые обязательно должны учитываться при топонимических разысканиях.
Наблюдения над условными топонимическими системами, возможно, будут полезны и при теоретическом осмыслении некоторых методических проблем топономастики. В частности, широкое распространение метонимии и привычных ассоциаций обычно недостаточно учитывается при анализе топонимического субстрата.
Случаи метонимического переноса в субстратной топонимии прозрачны и доказательны, если одна и та же топонимическая лексема прилагается к двум или более смежным географическим объектам разного типа, например, к реке и горе. Так, тюркское по происхождению название смежных объектов — реки и горы — Карабайка легко интерпретируется из башк., татар. карабай ‛богатый черным’. Несомненна здесь и метонимия, но ее направление установить не так просто. Общего соображения, что гидронимы обычно древнее оронимов, явно недостаточно. Между тем иногда важно не только найти этимологию, но и адекватное ономасиологическое объяснение. В данном случае именно гора, покрытая «черным» — хвойным — лесом, получила название за свои темные очертания, тогда как название реки возникло по метонимии.
Вывод о том, что тюркские топонимы с компонентом ‑бай ‛богатый’ характерны для оронимии Среднего Урала, находит подтверждение и в названии одной из самых высоких вершин горного массива Веселые горы — Билимбай, однако семантика этого наименования — ‛богатый знанием’ (башк., татар. белем ‛знание’) — нетипична для оронимов. Можно, конечно, предположить, что в основе здесь антропоним или произошел перенос названия весьма удаленного от Веселых гор поселка Билимбай (по которому протекает речка Билимбаиха), но более надежен другой путь интерпретации, основанный на учете как метонимии, так и комплексности номинации.
Гора Билимбай расположена рядом с другими значительными вершинами Веселых гор — Старик-Камень и Шайтан — в зоне древних мансийско-тюркских контактов, охватывающей горное Приуралье в бассейне реки Чусовой. Поэтому есть возможность рассматривать название Старик-Камень как точную русскую кальку мансийского Нёр-Ойка ‛Старик-Камень’, Шайтан (<тюрк. šaitan ‛черт’) — как вольную тюркскую или русскую передачу мансийского названия с оттенком экспрессии (Нёр-Ойка — окаменевший языческий бог или полубог), а Билимбай — как близкое по смыслу тюркское название (‛богатый знанием’ = ‛знахарь’)[5].
5
Подробнее см.: