Все эти факты связывают казахский язык с языком степняков юга и востока России X—XV вв.
Еще раньше кыпчакских грамматик у Махмуда Кашгарского (XI в.) в его трехтомном филологическом сочинении «Диване» мы встречаем уже тогда языковые особенности, свойственные той группе тюркских языков — западной (по классификации акад. В. В. Радлова), к которой теперь относится язык казахов. Махмуд Кашгарский говорит, например, об употреблении dž вместо j в начале слова у кыпчаков (и огузов), об употреблении š вместо č у ягма, тухсы, т. е. у тех тюркских племен, которые жили в XI в., приблизительно там, где теперь простирается советская Казахская республика[9].
Остановимся еще на жеканье или джеканье казахского языка в противоположность ёканью многих других турецких или тюркских языков. Свидетельство об этом чередовании dž || j мы находим, опуская данные Махмуда Кашгарского (XI в.), в VIII в. и раньше у арабских и армянских писателей (отчасти греческих), которые передают нам некоторые древние тюркские титулы и термины в произношении жителей VIII в. тех мест, где теперь Казахстан, и именно со звуком dž в противоположность j — ёканью других тюркских языков. Например, термин наследника престола jabγu арабы и армяне передавали нам в произношении предков казахов чрез džabγu и тому под., т. е. так, как бы произносили эти слова современные нам казахи[10].
Казахский язык и народ до Октябрьской социалистической революции не назывался даже казахским, он именовался ошибочно или киргизским по имени другого тюркского народа — киргизов, которые в свою очередь прежде назывались нами совершенно ошибочно кара-киргизами, т. е. черными киргизами, — или еще казахи назывались киргиз-казаками и киргиз-кайсаками.
Раньше, до Октябрьской Социалистической революции у казахов существовала только народная, устная словесность.
Небольшое число грамотных пользовалось арабским алфавитом. Книги, в редком случае появлявшиеся до революции и считавшиеся написанными на казахском языке, на самом деле были написаны на татарском языке с некоторым смешением этого языка с элементами языка казахского; или они писались на том книжном мусульманско-тюркском жаргоне, которым пользовались ученые без различия национальности: и татары, и башкиры, и казахи, и киргизы…
Да иначе и не могло быть: ведь писавшие, преимущественно, если не исключительно, муллы, учились в Татарии или в медресах (школах) Оренбурга на татарском и арабском языках, и им, естественно, легче было писать на «мусульманско-тюркском» жаргоне, чем на заброшенном и не признаваемом нигде казахском родном языке. Да и читатели этих книжек были люди их же круга, при очень малой раньше грамотности среди казахов-степняков. Да и по содержанию эти редкие книжки были слишком специфичны и однообразны. Религия и религиозная мораль — вот все их содержание.
Вот, например, «Макулят‑ и кыргыз», т. е. «Казахская речь» — казанское издание 1879 г. Вот ее содержание: о четырех халифах: Абу-Бекре, Омаре, Османе и Алие, о распространении ислама и принятии ислама казахами; дальше идут сведения о священных книгах: о Пятикнижии Моисея, о Псалтыре Давида, о Евангелии Иисуса и о Коране Мухаммеда. Есть, впрочем, и фольклорное добавление о Кара-бае и Сары-бае.
Или вот книжка 1880 г.: «Повесть о Ходже Афане и Са’д Вакасе». В этой татарско-казахской книжке стихами повествуется о жизни Ходжи Афана в г. Басре и о щедрости Са’д Вакаса, жившего во время пророка Мухаммеда, и тому под.[11]
Все это издавалось в большом количестве экземпляров муллами в религиозно-назидательных целях и было переложением и переводом мусульманских книжек с арабского и персидского языков.
Язык этих книжек и книг был полон арабских и персидских слов, был полон татаризмов и чагатаизмов, т. е. элементов древнего среднеазиатского тюркского, до-узбекского языка.
В истории языка нельзя, пожалуй, из двух миссионерских литератур, мусульманской и христианской, не отдать предпочтения второй — христианской. Не касаясь ее идеологического содержания, переводы христианских вероучительных и нравоучительных книг были на хорошем, понятном массовому читателю, народном казахском языке. Здесь же можно отметить записи и редкие дореволюционные издания казахского фольклора этнографами и языковедами, начиная с акад. В. В. Радлова и проф. Н. И. Ильминского.
Все это, разумеется, не прошло даром и мимо для развития казахского языка. И сами муллы наряду с арабскими легендами пользовались и казахским фольклором. Пусть это были единичные случаи, пусть это будет суррогат казахского языка, но все же все это не могло пройти бесследно в истории языка казахов.
9
Акад. В. В. Бартольд, История турецко-монгольских народов, Ташкент, 1928, стр. 14—15. C. Brockelmann, Mahmud al-Kašghari über die Sprachen und die Stämme der Türken im 11 Jahrh., Kőrösi Csoma-Archívum, 1921, 1, p. 38—39.
10
А. Н. Бернштам, О древнейших следах джеканья в тюркских языках Средней Азии, сборн. «Памяти акад. Н. Я. Марра», Москва—Ленинград, 1939, стр. 17—24.
11
[А. Т. Соловьев и Н. Ф. Натанов], Каталог книг, отпечатанных в типографии имп. Казанского университета с 1800 по 1896 год. Казань, стр. 364—365.