Если когда и существовало на земле живое воплощение южной готики[12], это, без сомнения, была Олета. Костлявая, скуластая, с коротко остриженными седыми волосами и черными глазами, острая на язык и до нелепости самоуверенная, одетая в одно из своих жестких от крахмала старомодных платьев с короткими рукавами и шляпку-таблетку ему в тон, она казалась жутким порождением кошмарного сна.
Я с трудом подавила порыв спрятаться под стол.
– Значит, слухи не лгут, – заявила Олета, окидывая тяжелым взглядом меня и Генри.
– Черт, – прошептал тот и закашлялся.
Я покосилась на него, удивленная такой реакцией.
– Здравствуйте, миссис Олета! – защебетала миссис Тиллман. – Какой чудный день, не правда ли?
Олета приподняла густо намазанные темным брови.
– Ничего подобного.
Миссис Тиллман приоткрыла рот и принялась озираться, не зная, что ответить.
Олета ткнула пальцем в мою сторону.
– К твоему сведению, Блу Бишоп, я ни минуты не сомневаюсь, что ребенок, которого ты нашла, – незаконное дитя твоей сестры. И вы все это разыграли, чтобы скрыть правду. И не я одна так думаю. Весь город с утра только об этом и говорит.
Ненависть, тлевшая в ее черных глазах-угольках, с каждым ее яростным выдохом разгоралась все ярче.
– Господи, – прошептала миссис Тиллман, прикрыв рот рукой.
Я могла вынести злобу Олеты, но трогать Перси она не имела никакого права. Внутри вскипел гнев и жаркой волной прокатился от кончиков пальцев к ушам.
– Лолли, прекрати, – резко бросил Генри.
Лолли?
Теперь она наставила палец на него.
– Подожди, скоро доберусь и до тебя.
– Нет. – Он загородил меня собой. – Ты прекратишь сию же секунду.
Олета выпрямилась и расправила плечи.
– Придется напомнить тебе о хороших манерах, внук. Старших нужно уважать.
Все, кто стоял под навесом, разом ахнули.
Я отшатнулась, переводя взгляд с Олеты на Генри. Дыхание сбилось, я молча прокляла набежавшие на глаза слезы, придя в ужас от того, что не могу скрыть своих чувств. Не могу скрыть боли, которая, стоило мне осознать правду, затопила все мое существо.
– Так ты Блэксток?
– Господь всемогущий! Да ведь ты сын Обри, – вскрикнула мисс Клем. – А я и не знала, что ты из баттонвудских. Почему же ты сразу не сказал?
– Да. Почему? – спросила я. Казалось, сердце сейчас просто разорвется на части.
– Блу, я могу объяснить, – начал он. – Давай пройдемся.
Все обернулись ко мне, и я вдруг осознала, что не желаю его слушать. Хотелось лишь, чтобы земля разверзлась и поглотила меня целиком. Голова кружилась, накатывала дурнота. Схватив рюкзак, я выпалила:
– Мне нужно домой. Передай Перси, что я ушла.
– Блу, подожди, – попытался удержать меня Генри. – Останься. Пожалуйста!
Но Олета, растянув губы в усмешке, вцепилась ему в руку.
– Пусти ее.
Со слезами на глазах и пылающими от стыда щеками я пробиралась сквозь толпу. Мне вспомнилось, как Мо спросил у Генри, не причинит ли тот мне боли.
Ни за что. Она мне нравится.
Что ж, Генри поступил так, как поступил, не для того, чтобы причинить мне боль. И все же мне сейчас было невыносимо больно.
13
Бывший член городского совета Эзра Атертон бочком подобрался к судье в баре загородного клуба и уставился на него остекленевшими глазами.
– Дурацкую игру вы затеяли, Квимби. У нас выборы через пять месяцев. Ваши избиратели – включая меня с моим банковским счетом – не простят вам, если вы примете неверное решение по делу этого ребенка, которого Блу Бишоп нашла. Лишили б вы ее статуса опекунши, пока не поздно.
Может, Эзра и рассчитывал напугать судью своим суровым взглядом, но в результате лишь напомнил ему, как давно тот не был на рыбалке. Стоило судье увидеть его зеленоватого оттенка лицо, глаза навыкате и отвисшие губы, как ему страстно захотелось поскорее выудить из реки окуня.
Заказав бокал виски, он ответил:
– Ценю ваше участие, Эзра. Но решение я буду принимать исходя из интересов ребенка.
– Я помню, Квимби, что мы с вами не по всем статьям сходимся. Но неужто вы всерьез вознамерились отдать эту девчонку Блу? Забыли разве, как она школу чуть не сожгла? До сих пор в толк не возьму, как ей тогда удалось выйти сухой из воды. Эти Бишопы насквозь гнилые людишки. До мозга костей испорченные. У нас тут полно хороших семей, так что вы уж лучше рассмотрите другие кандидатуры.
Конечно же, судья Квимби не забыл про пожар. Это был единственный раз, когда Блу оказалась в зале суда. А еще он знал, что не Эзре, известному взяточнику и хапуге, кидать в нее камень.
12
Южная готика – литературный жанр, развившийся в США в первой половине XX века. Наиболее известный представитель – Уильям Фолкнер.