В сорок лет он оказался на улице из-за финансовых неурядиц, в которых винил обстоятельства. Дочь училась в школе-пансионе, и содержать целый дом стало ни к чему. Это было очень кстати в плане экономии, но семья лишилась собственного угла, а дорогие сердцу вещи пылились на складе. Приходилось во многом себе отказывать, однако денег на образование Скотти и лечение Зельды все равно не хватало. И все же то ли из-за неуместной гордости, то ли из чистого безумия Скотт не опускал рук – не той он был породы. Каждый месяц мать Зельды умоляла отпустить дочь в Монтгомери повидаться. Увы, Зельда еще не поправилась, и было неизвестно, поправится ли вообще. Оставалось лишь уповать на доктора Кэрролла: если бы лечение дало результаты, можно было бы поехать в Голливуд, заработать достаточно денег, чтобы покрыть долги, и даже написать роман, давно обещанный Максу[2].
Скоттом заинтересовались на студии «Метро-Голдвин-Майер», предлагали тысячу долларов в неделю, но дальше разговоров дело не шло. Обер[3] без обиняков объяснил, что студию беспокоит его пристрастие к выпивке, но в том он был сам виноват, разоткровенничался в интервью «Эсквайру». Целый месяц Скотт клятвенно уверял, что не берет в рот ни капли, хотя нижний ящик стола был забит пустыми бутылками.
С Зельдой все превращалось в испытание. На годовщину свадьбы их на весь день отпустили в Чимни-Рок[4]. Пришлось быть сразу и мужем, и дуэньей – смотреть и за ее поведением, и за питанием. Он все невольно замечал, но держал при себе, будто после столь долгого заточения жены у них еще оставалась частичка личной жизни.
Суббота выдалась тихая, кизил покрылся розовым цветением, в вестибюле больницы толпились разодетые родственники пациентов с корзинками для пикника. Доктор Кэрролл лично сопроводил Зельду на первый этаж и передал Скотту, как нежно любящий отец.
Прежде детское личико и миниатюрная фигурка сильно молодили жену – спортсменка и танцовщица, она была известной кокеткой и очаровывала неиссякаемой энергией и бесстрашием. Теперь же, на пороге тридцати семи лет, она выглядела изможденной и осунувшейся. К празднику кто-то из добрых побуждений привел в порядок ее волосы и собрал в сетку непослушные густые кудряшки медового цвета. Так обычно выглядели продавщицы или официантки, сама Зельда никогда бы не сделала себе такую прическу, чтобы не подчеркивать лишний раз заострившиеся черты лица. Ее любимый красный сарафан выцвел от частых стирок и висел на ней мешком, ключицы выпирали, а тонкий шарф почти удавкой стягивал шею. Когда при встрече Скотт наклонился к жене, чтобы ее поцеловать, она заглянула ему в глаза и, едва коснувшись губами щеки, тут же отстранилась.
– Спасибо.
– С годовщиной!
– Спасибо, Додо. И тебя, – повторила она.
Скотт каждый раз невольно вздрагивал, когда слышал мягкий южный выговор любимой из уст незнакомой исхудавшей женщины, но чувствовал, что где-то в ней все еще жила его юная неугомонная Зельда.
Доктор тоже поздравил супругов.
– Какая у вас дата? – поинтересовался он.
– Семнадцать. – Зельда неуверенно посмотрела на Скотта.
– Семнадцать лет, – кивнул он, не зная, радоваться этому или нет.
Число казалось таким же призрачным, как и сам брак. Зельда провела в клиниках добрую половину замужества. В минуты отчаяния Скотт задавался вопросом, была ли она вообще когда-нибудь здорова. Может, он и полюбил ее за безумие?
– Развлекайтесь, – напутствовал их Кэрролл.
– Спасибо.
Зельда крепко держала Скотта за руку, пока они шли через сводчатый коридор навстречу ясному дню, и отпустила лишь, когда он открыл дверцу машины и галантно помог ей сесть.
На пассажирском сиденье лежал подарок, купленный им в магазинчике отеля.
– Додо, это вовсе не обязательно.
Скотт сел и запер дверцы машины:
– Ерунда, пустячок.
– А у меня для тебя ничего нет… – Зашуршав оберткой, Зельда вынула коробку конфет. – Неужели это то, что я думаю?.. Проказник! Ты же знаешь, я обожаю арахисовый грильяж!
– Этот с пеканом.
– Как мило! Дорогой, но мне, наверное, нельзя.
– Я никому не скажу.
– Тогда присоединяйся.
– Помочь тебе избавиться от улик?
2
Максвелл Перкинс (1884–1947) – редактор Фицджеральда и Хемингуэя, главный редактор издательства «Скрибнерс».
3
Гарольд Обер (1881–1959) – литературный агент, в числе клиентов которого были также А. Кристи, У. Фолкнер, Дж. Лондон, Г. Уэллс, Дж. Сэлинджер и др.
4
Национальный парк в США, получивший свое название благодаря скале, по форме напоминающей дымоход: