— Нищенка?
Исмаил сказал:
— Скорее всего, помешанная!
Она принялась высматривать свободное место в левом углу, затем выбрала одно и уселась. Заметив, что они во все глаза смотрят на неё, широко улыбнулась и сказала:
— Добрый вечер, мужчины!
Рияд тепло ответил на её приветствие:
— Добрый вечер, паломница!
Она засмеялась, и смех её напомнил Исмаилу — как он сам выражался — квартал развлечений Узбакийю в её расцвете!.. Она сказала:
— Паломница! Да, я такая, если имеете в виду мечеть «запретов»[90]!
Все трое засмеялись. Женщина осмелела и завлекающим тоном произнесла:
— Если закажете для меня чай и кальян, то вас ждёт награда у Аллаха…
Рияд воодушевлённо хлопнул в ладоши, зовя официанта, чтобы заказать для неё то, что она хотела, и склонившись к уху Камаля, прошептал: «Так начинаются некоторые истории». Старуха же весело засмеялась и сказала:
— Это щедрость прошлых времён!.. Вы богачи военного времени, дети мои?
Камаль сказал со смехом:
— Мы бедняки военного времени, то есть государственные служащие, госпожа паломница…
Рияд спросил её:
— А как ваше благородное имя?
Она с нелепой горделивостью подняла голову и ответила:
— Султанша Зубайда личной персоной!
— Султанша?!
— Да… — тут она засмеялась… — Но мои подданные умерли!
— Да помилует их Аллах!
— Да помилует Аллах живых. А мёртвым достаточно и того, что они и так находятся подле Аллаха… Расскажите мне, кто вы.
Официант с улыбкой принёс им кальян и чай. Подойдя к компании друзей, он спросил их:
— Вы её знаете? Кто она?
— Певица Зубайда, самая известная исполнительница своего времени. Возраст и кокаин превратили её в то, что вы видите сейчас!
Камалю показалось, что он уже не впервые слышит это имя. Интерес же Рияда Калдаса достиг апогея, и он призвал друзей представиться ей лично, как она и просила, чтобы разговорить её. Исмаил представился:
— Исмаил Латиф.
Попивая чай маленькими глотками, прежде чем он остынет, она засмеялась и сказала:
— Живые имена, пусть даже и бессмысленные…
Они засмеялись, но одновременно с тем Исмаил беззвучно отругал её. Рияд Калдас сказал:
— Рияд Калдас.
— Неверный?! Один такой был моим любовником: он был торговцем на улице Муски, и звали его Юсуф Гаттас. Я привязывала его к кровати и распинала как крест до рассвета!..
Она смеялась над своими словами вместе с ними, и в глазах её сверкал восторг. Затем взгляд её обратился к Камалю, и он сказал:
— Камаль ибн Ахмад Абд Аль-Джавад.
Она уже собиралась поднести стакан с чаем ко рту, как рука её остановилась, словно пережив осознанный миг. Внимательно посмотрев на него, она спросила:
— Что вы сказали?
Вместо него ответил Рияд Калдас:
— Камаль ибн Ахмад Абд Аль-Джавад.
Она затянулась кальяном, и будто обращаясь к себе, сказала:
— Ахмад Абд Аль-Джавад! Таких имён много! Как и пиастров в былые времена…, - и снова обратилась к Камалю… — Ваш отец торговец в Ан-Нахасин?
Камаль поразился и ответил:
— Да.
Тогда она встала со своего места и подошла к ним, и очутившись перед ними, разразилась хохотом, что был даже мощнее собственного её тела, и воскликнула:
— Вы сын Абд Аль-Джавада! Сын моего дорогого друга! Но вы на него не похожи! Нос — и впрямь его, однако он напоминал полную луну в ночном небе. Просто упомяните ему о госпоже Зубайде, и он много чего расскажет вам обо мне!
Рияд и Исмаил покатывались со смеху, тогда как Камаль лишь улыбнулся, пытаясь справиться с навалившимся на него смущением. В этот момент он вспомнил, что ему рассказывал Ясин в прежние времена об их отце и певице Зубайде. Она снова спросила:
— Как поживает господин? Я уже давно оторвана от вашего квартала, который отверг меня. Сейчас я одна из тех, кто принадлежит Имаму Аш-Шафии. Но тоскую по кварталу Хусейна и время от времени посещаю его. Я долго болела, пока соседям это не надоело, и если бы они не боялись порицания, то бросили бы меня в могилу живьём. Так как поживает господин?
90
Мечеть «запретов» — игра слов. Обращение к Зубайде как к паломнице имеет в виду не настоящее паломничество к Запретной мечети («Мечеть Аль-Харам») в Мекке, а к месту «запрета» («харам» по-арабски означает не только запрет, но и любое греховное и потому запретное деяние), то есть намекает на ту распутную жизнь, которую вела Зубайда.