Но в этой истории обращает на себя внимание совсем другое. Герасимов позже вспоминал, что во время проведения им с Азефом этой операции ему бросилось в глаза совершенно исключительная осведомленность Азефа относительно всех предположенных передвижений царя. Все изменения, которые вносились в план царской поездки, в каком бы секрете они ни держались, немедленно становились известны Азефу, который обо всех о них получал извещения путем условных телеграмм. Азеф даже бравировал этой своей осведомленностью и посмеивался над Герасимовым, который этого рода новости узнавал позднее Азефа. А ведь по своему положению Герасимов должен Какие изощренные двойные агенты! Казалось бы, правительство не имело ни права, ни возможности мириться с подобным положением. И тем не менее, после долгих размышлений Столыпин дал указание не давать делу никакого движения. Разве можно было рассказать публично, что Витте (почти член Совета министров) в деле подготовки цареубийства сознательно помогал Боевой организации эсеров, руководителем которой был агент полиции Азеф, который, в свою очередь, действовал под контролем самого председателя Совета министров Столыпина? Можно было примириться со всем, что угодно, только не с оглашением подобных, в полном смысле слова, убийственных данных!».[61]
Спецслужбы Советской России тоже не чурались применять эффективные приемы из арсенала охранного отделения, тем паче, что многие специалисты того ведомства, благодаря старым связям, не остались без работы и при новом режиме. Глупо предполагать, что большевики смогли быстро создать мощнейшую и эффективную тайную полицию без использования кадров, доставшихся от царизма. Операция «Трест», известная многим по одноименному фильму — классический пример создания спецслужбами контрреволюционной организации с целью выявления и нейтрализации враждебного элемента.
Так что советую всем иметь в виду: если встречаются два революционера, и один из них находится при исполнении служебных обязанностей, то это более чем обычная ситуация. Смеяться можно, только в том случае, если оба они доложат об этой встрече куда следует. Но и такое случалось. Не все архивы охранки уцелели, но лишь из тех бумаг, что сохранились, многие исследователи очень неполно оценивали количество тайных агентов, внедренных в русские революционные партии, в 5–6,5 тысячи провокаторов и других сотрудников политического сыска. Но это, повторюсь, очень неполные сведения. В Государственном архиве Российской Федерации хранится картотека секретных сотрудников департамента полиции, составленная из уцелевших после революции и гражданской войны документов. В ней находится порядка 25–30 тысяч карточек! При таком плотном проникновении сексотов в подпольные организации их деятельность могла быть прекращена в любой момент, однако этого не происходило, и не могло произойти. Уничтожить подполье физически не представлялось возможным, ибо на месте ликвидированной революционной группы тут же возникали три новых. Поэтому руководство спецслужб разумно рассудило, что лучше позволить существовать немногим, но хорошо «просвечиваемым» агентурным рентгеном организациям, деятельность которых можно в значительной степени контролировать, нежели пустить процесс на самотек.
Общеизвестно, что одним из основателей профсоюзного движения в России был начальник особого отдела департамента полиции полковник Зубатов. В молодости Сергей Васильевич сам баловался революцией, однако вовремя одумался, «заложил» своих товарищей по подполью, а потом устроился на службу в жандармское отделение, где сделал неплохую карьеру. Понимание психологии фрондирующей интеллигенции, к коей он сам имел недавно отношение, этому очень способствовало. Учреждал профсоюзы он, разумеется, не по собственной инициативе, как кое-кто пытается сегодня представить: дескать, Зубатов решил создать марионеточные профсоюзы да рабочие комитеты и с их помощью контролировать революционное движение в стране, не допуская его радикализации. Цель была несколько иной — с помощью рабочего движения ослабить самого опасного врага самодержавия — стремительно крепнущую, политически пробуждающуюся буржуазию. Соответственно, антибуржуазные политические объединения марксистского толка, стали на тот момент естественными и очень ценными союзниками самодержавия.