Сват не стал здесь оставаться, ушел домой. А как вернулся, глядит: на оклад лесень упала. Не ушел бы — самого задавило!
ДВЕ КОШКИ
А это мужики лесникам рассказывают. Вот в лесу работают, они рассказывают. Мы, говорят, в зимовье сидим. Сварили суп с мясом. И Витька Есипов:
— Повернулся, гляжу — что за черт? Мужик так же одетый, все: в шубе, а такая шуба, она искрится вся, серебрится на луне, но шапки, говорит, нет, волосы не разобрал какие. Я, говорит, сразу протрезвел. Протрезвел сразу.
Он принес двух рысей, бросил здесь, не мерзлых, ничего как будто, кровь бежит, будто только вот убиты. А наутро, говорит, когда встали, этих рысей нет, а две кошки сидят, живые, все. Он положил, ничего не сказал и ушел.
Сидят две кошки, и, главно, цвет такой у них сероватый. И вот привез он кошку-то домой оттуда, а она три дня прожила, а потом пропала куда-то, и нет ее. Ну и найти никак не могли эту кошку. А другая... ее три дня не покормили, она задавилась сама, прямо в зимовье задавилась. Там печка закрывается, она в нее — раз! — головой и задавилась. А кошка... собак не боится нисколько, идет, а возле нее четыре собаки. Они на нее о-е-ей, на эту кошку, а она так повернулась, с презрением на них посмотрела, собаки сразу раз! — отошли. Ни одна, говорит, не тронула...
КАК ДЕВУШКУ "ВОДИЛО"[46]
Тетрино случай такой был, что вот из Архангельска девушку принесло, с гулянья.
Там гора Камарница. И вот пошли мужики и увидали эту девушку. И всяко ловили, никак поймать не могли. Потом пошли бабы морошку брать. Она у каждой берет из корзины морошку да хлеб у них ест. Все ходила. Ну, а потом стали все-таки отворачивать, и ее не стало. Поймал ее один старичок и спрашивает:
— Ты откуда?
— А я, — говорит, — из Архангельска. Я пошла в круг, на пляску, а меня мать прокляла: веди, говорит, тебя леший да больше назад и не приводи! Ну и вот, — говорит, — я из круга потерялась, и теперь сама не знаю, где хожу.
Ну и вот, к этому старику в руки далась, и ее, эту девушку, обратно в Архангельск не отправили, она осталась у старика.
ПРАВА ПОЛА ПОДТЫКНУТА
ВОТ, хочешь верь, хочешь нет. У моей прабабушки такой случай произошел. Она ехала со стариком, старик пьяный был, и вот выбежал человек в сером кафтане, — домотканый шерстяной кафтан (такие у нас раньше делали), правая пола подтыкнута (это уже главный признак лешего, что у него подтыкнута правая пола), — и поравнялся с передовым оленем. А у того колокольчик был подвязан, и он также передразнивает колокольчик и бежит рядом. Старуха (ну, тогда она была не старуха, а молодуха) гонит оленя, прямо страшно как! А он все бежит рядом, он резвый, сильный. От Варзуги до Колонихи добежал, пониже Колонихи курья есть — и там пропал. Там шляповатка — лесина такая, без сучьев, только с вершинкой, у нас считается, где она шляповатка, тут он и живет, — так до этой шляповатки добежал и не стало его!
НЕ ХОДИ, ЧЕРТ ЗА ЧЕРТУ!
В Умбе рассказывал старик: в сорок четвертом году ходил судьбу свою узнавать на оленьей шкуре. А надо было очертить всю шкуру; черт чего бы ни спросил, все бы рассказал. А он шкуру-то очертил: "Не ходи, черт, за черту! Не ходи, черт, за черту!" А хвоста-то не очертил, перенес палец-то через хвост! А черт пришел, тоже в сером кафтане; выходит из лесу и кричит громко так, страшно:
— Ты чего тут делаешь!
И сгреб шкуру за хвост-то и поволок в лес. Он поспел захватиться только за края шкуры. Ну, а потом закрестился, и ничего не стало.
Так он из лесу километров шесть брел по целине и нигде никакого следу не видал.
ИЗБУ ПЕРЕКОСИЛО
А Крутов-то рассказывал, — мы к нему приехали за солью. Как раз под Новый год дело было. А там как раз нанимали у хозяев избу на вечеринку. И вот, выбежали на крыльцо, и вот: "Идут, идут!" А тут из-за леса вышел человек и подошел ближе, и такого большого роста, тоже в сером кафтане, и они все забежали в печной угол, залезли кто. куда, передавить друг друга можно! А он зашел в избу, и в большой угол, и как треснет! И ничего не стало. И избу перекосило на этот угол, и больше в этой избе никто жить не мог.
ВСПОМНИШЬ. МЕНЯ НА КРАТЕРЕ ВУЛКАНА!
ЭТО вот Иван Капитонович вам может рассказать, были у него? Сейчас-то, пожалуй, его и не застать, он рыбачит в Колонихе. С ним с самим такое было, после войны. Иван Капитонович ушел заготовлять ягель в лесу, и подошел кто-то, как человек, разговаривал, помогал работать и исчез за мгновение, ничего не осталось, растаял. А к его брату, Николаю, погиб который, — это еще до войны, — тоже в лесу подошел очень высокий, в два-три роста человеческих, и пересекал дорогу. Коля шел по болоту, а тот с юга на север, ему навстречу. Он напугался, не мог убежать. А шел он только еще в лес. Ну, тот пошел рядом да и спрашивает: