Значительную часть немецких военнопленных, захваченных советскими войсками, командование Красной Армии распускало по домам сразу же после прекращения военных действий. Спланированное массовое освобождение немецких военнопленных из лагерей, расположенных на территории Советского Союза, началось два года спустя после прекращения военных действий, и коснулось в первую очередь раненых и больных. По планам Совета министров СССР от 16 мая 1947 года, 11 октября 1947 года и 21 февраля 1948 года необходимо было приступить к передаче немецким органам самоуправления в период мая 1947 по октябрь 1948 года 513 тысяч интернированных и освобожденных из плена немцев. В 1947 году ежемесячно на Родину выезжало по 15–30 тысяч и в 1948 — по 20–50 тысяч человек. Все они проходили через транзитный лагерь № 69, созданный во Франкфурте-на-Одере. Здоровые находились в лагере не более двух суток. «Кроме обычного оформления документов в этот период, — как отмечается в одном из отчетных донесений, — с ними проводилась политическая и культмассовая работа силами лагеря и функционерами СЕПГ»[256].
Из всех прибывших из СССР на территорию Германии в первые месяцы после капитуляции 512 959 освобожденных немецких военнопленных было: генералов — 6, офицеров — 19 380, унтер-офицеров — 122 918 и солдат — 370 655, а также интернированных — 19 311 человек, в том числе мужчин — 11 127, женщин — 8 118 и детей — 66 человек. Кроме того, по неполным данным отдела по делам военнопленных МВД СССР, в 1946 году было передано немецким властям 261 179 человек. Всего же по состоянию на 31 декабря 1948 года вернулось на Родину 792 644 бывших немецких военнопленных и интернированных лиц[257].
Из общего числа поступивших в лагерь № 69 при медицинском осмотре выявлено больных — 86 561 человек, в том числе дистрофиков — 11 963 человека и желудочников — 1 375 человек. Из числа поступивших, особенно в 1947 году умер 191 человек, из них 91 человек — в пути. Если иметь в виду голод, который испытывали сами советские люди в 1947 году, приведенное число больных, в том числе дистрофиков, хотя и вызывает человеческое сочувствие, но в сложившейся тогда ситуации не представляется чрезмерным.
Как сообщило ТАСС 4 мая 1950 года в Германию вернулась последняя группа немецких военнопленных, находившихся в Советском Союзе, — 17 538 человек. Всего же после капитуляции на Родину возвратились 1 939 063 военнопленных, в том числе 58 103 тех немецких военнопленных, которые в 1947–1949 гг. скрывались среди военнопленных других стран. Среди немецких военнопленных на территории СССР после 1950 г. были задержаны 9 717 человек, осужденных за военные преступления, и 3815 человек, по которым продолжалось следствие, а также 14 человек из-за болезни.
Из этого сообщения ТАСС следовало, что общественности уже стало известно о численности особой категории немецких военнопленных — военных преступников. В последующие годы по январь 1954, было освобождено 1 853 немца, из них 12 процентов являлось военнослужащими вермахта. Остальные — около 7 тысяч немецких граждан — продолжали отбывать наказание в советских штрафных лагерях и тюрьмах. Эти места заключения находились в Архангельске, Воркуте, на Южном Урале, в Северном Казахстане, Норильске, Иркутске и Магадане.
В связи с освещением проблемы вражеских военнопленных нельзя не упомянуть о тех трудностях, которые возникли между союзниками по вопросу о судьбе солдат из негерманских воинских формирований в вермахте, и после капитуляции Германии, не распущенных в западных зонах. Сталин и слышать не хотел о том, что сотни тысяч его солдат воюют под чужими знаменами против своей родины. Он вообще не интересовался не только их судьбой, но и судьбой тех советских военнопленных, которые предпочли страдания в лагерях, а то и смерть службе врагу.
Наши союзники поражались, когда узнавали, что среди иностранных добровольцев, служивших в вермахте, больше всего было именно советских граждан и не просто граждан, а офицеров и солдат Красной Армии. Посол Великобритании в СССР К. Керр по поручению своего правительства в мае 1944 года направил Молотову письмо с предложением, чтобы Сталин лично или советское правительство обратились к этим людям с воззванием переходить на сторону союзников.
Что же ответил советский нарком иностранных дел? В ответном письме от 3 1 мая 1944 года он заявил, что, по данным советских властей, число советских солдат и офицеров, воюющих на стороне вермахта, крайне незначительно и поэтому какое-либо обращение к ним не принесет никакой политической пользы. Однако через неделю, когда в Нормандии началась высадка, союзники воочию убедились, какова была численность и как сражались «русские добровольческие» воинские части, вкрапленные в германские войска на всем протяжении западного фронта от Нидерландов до Пиренеев. Как сообщала британская армейская разведка в донесении от 17 июня 1944 года, среди вражеских военнопленных около 10 процентов составляли русские добровольцы[258].
258
N.Bethell. Das letzte Geheimnis. Die Auslieferung russischer Flüchtlinge an die Sowjets durch die Allüerten 1944–1947. Darmstadt, 1975, S. 19