На обстановке в советской оккупационной зоне с 1948 года негативно сказались и политические разногласия между КПСС и компартией Югославии. Советские власти стали создавать трудности в работе Югославской военной миссии, которая находилась в Берлине по приглашению всех союзников. Более того, они втягивали в эту авантюру и немцев. В декабре 1949 года, когда уже существовала ГДР и она нуждалась в признании со стороны других государств, в т. ч. и Югославии, тем не менее, немецкая полиция требовала, чтобы эта миссия покинула Берлин.
Объектом политической спекуляции между Советским Союзом и западными державами стала проблема реституции из западных зон Германии Советскому Союзу его имущества, вывезенного фашистскими оккупантами. В одном из писем маршала Соколовского генералу Клею от 5 марта 1949 года отмечается, что западные державы на протяжении трех лет задерживают значительную часть советского имущества, приостановили деятельность советской миссии и используют реституцию для давления на СССР, чтобы заставить его признать реальность раскола Германии. Тем самым западные державы, по мнению Соколовского, игнорируют национальные чувства советского народа и причиняют материальный ущерб Советскому Союзу.
В ответном письме генерала Клея утверждалось, что некоторые советские претензии на реституцию не удовлетворялись потому, что они были неудовлетворительно обоснованы. Что касается ограничений в деятельности советской миссии, то они имеют такие же масштабы, как и ограничения деятельности американской миссии в восточной зоне[350].
Все эти и многие другие примеры серьезных политических разногласий между союзниками по германскому вопросу и нередко просто перебранка между ними обостряли международную обстановку и отношения между бывшими союзниками, негативно сказывались на эффективном выполнении Потсдамских и других соглашений, вносили элемент нервозности и неуверенности в самом немецком народе, объективно содействовали активизации неонацизма и реваншизма.
Итак, взаимодействие союзных оккупационных властей в Германии на протяжении 1945–1949 годов характеризовалось как полезным и взаимовыгодным сотрудничеством, преимущественно в первые месяцы оккупации, так и соперничеством и даже явной враждебностью во все последующие годы.
Такой характер отношений между военными администрациями союзников в Германии был зеркальным отражением складывавшейся в те годы двухполюсной структуры жестких и бескомпромиссных международных отношений в целом. Оккупированная Германия стала обширным и крайне опасным полем, на котором на протяжении ряда лет с нараставшей интенсивностью разыгрывались «сражения холодной войны», а немцы стали ее первыми жертвами. Поощряемая и подстрекаемая США и СССР Германия выступала не только как объект, но и как субъект международной напряженности.
Свою долю ответственности за такую конфронтационную ситуацию несут обе противоборствовавшие стороны. Этот вывод, как было показано выше, подтверждается многими фактами из практики деятельности союзных военных администраций в Германии.
Глава одиннадцатая Красная Армия — освободительница или «орда азиатов»?
Поведение армии — победительницы в побежденной стране во всех войнах прошлого вызывало повышенный интерес историков и общественности воевавших стран. Этот интерес был весьма стойким. Ситуация, сложившаяся со второй половины 1944 года и особенно в первой половине 1945 года, когда войска антигитлеровской коалиции действовали на территории Германии, не является исключением.
Когда Красная Армия подошла к границам Германии, ее военная задача оставалась прежней: сражаться до полной капитуляции противника. Сложнее оказалось решить такую морально-психологическую и политическую задачу, как воздействие на настроения солдат, учитывая еще отчаянно сопротивляющегося противника и наличие мирного немецкого населения. Нельзя не признать, что после вступления советских войск в Восточную Пруссию какое-то время еще действовала жестокая инерция прежнего представления о всех немцах как об оккупантах, хотя здесь солдаты впервые столкнулись с мирным населением, часть которого сама являлась жертвой фашизма[351]. Именно в этом состояли истоки тех нередко трагических эксцессов, которые имели место в Восточной Пруссии и о которых можно только сожалеть.