«После того, как все разошлись, — вспоминал К.И. Коваль, — маршал оставил меня и Дратвина и сказал: «Вы не только выиграли дело с созданием автомоста Восточная Германия — граница СССР, но и помогли мне ударить по «стукачам». Упаси Бог, если мы привьем их на немецкой земле, в условиях оккупационного режима, где права человека и без того принижены самим фактом оккупации».
К сожалению, худшие опасения маршала начали сбываться как только в марте 1946 года по требованию Сталина он покинул свой пост в Берлине и уехал в Москву[217].
Аресты среди немецкого населения с нарастающей интенсивностью также продолжались. При этом грубо нарушались права гражданина, было немало случаев, когда подвергались аресту не только нацисты, военные преступники и американские и английские агенты, но и только-что освобожденные из тюрем антифашисты, которые по разным причинам были недовольны деятельностью КПГ/СЕПГ и даже органов СВАГ. Преувеличивая остроту ситуации, в своих донесениях наши спецслужбы находили повод для существенного усиления агентурно-осведомительной сети среди немцев. Без помощи немецких антифашистов и других немецких граждан, согласившихся сотрудничать с советскими контрразведывательными органами, утверждалось в одном из донесений, эффективная борьба с подпольем и разоблачение нацистов и военных преступников была бы невозможна. На 1 января 1946 года эта сеть составляла 2.304 чел., из них лишь в декабре было завербовано 458 агентов. Некоторые из них добивались неплохих результатов. Так, бывшая официальная сотрудница нацистской службы СД Э.Д. была арестована и завербована, но на условиях сотрудничества с советской контрразведкой была освобождена. Через некоторое время ей удалось обнаружить резидентуру СД в г. Галле и оказать содействие в задержании бывшего начальника местного отдела СД.
В докладе генерала Зимина отмечалось также, что есть результаты и в «особой агентурной работе», которую в декабре 1945 года вел 21 агент, а в феврале 1946 года уже 30 агентов. Некоторые из них имели связи с союзными властями, включая американскую разведку, внедрялись в польские и украинские национальные формирования. В целом негласный аппарат разведотдела штаба внутренних войск НКВД в Германии, состоявший исключительно из немцев, насчитывал 3083 человека[218].
После речи У.Черчилля в Фултоне с весны 1946 года было отмечено оживление подпольной деятельности нацистов. Они распространяли слухи о возможной войне между бывшими союзниками, активизировали антисоветскую пропаганду, но диверсионных и террористических актов весной 1946 года не отмечалось. Шла острая борьба между разведкой и контрразведкой западных держав и Советского Союза. В советской зоне в апреле 1946 года было арестовано восемь английских и американских агентов. 45 советских агентов продолжали работать в западных зонах, причем среди них три военнослужащих союзных армий[219].
Поток беженцев с востока в Западную Германию с 1948 года создавал благоприятные условия для проникновения советских агентов в весьма важные государственные структуры Западной Германии и других стран. Именно через штаб-квартиру МГБ в Карлсхорсте в 1949 году, по утверждению Кр. Эндрю и О. Гордиевского, в разведывательную службу ФРГ проникли бывший капитан войск СС Ганс Клеменс, а позднее и его приятель Хайнц Фельфе[220]. Тогда же было успешно проведено внедрение советских агентов в Народно-трудовой союз (НТС) и Организацию украинских националистов (ОУН).
К маю 1946 года ВВ МВД в Германии состояли из десяти полков (16, 38, 87, 92, 105, 127, 157, 213 и 331 сп) и насчитывали 15.158 человек личного состава. Они предназначались для охраны следующих объектов: пяти оперативных секторов (по одному на провинцию), 17 окружных оперативных групп, 170 уездных и районных опергрупп, 15 тюрем, 131 КПЗ, в Берлине они охраняли центральную опергруппу НКВД и 13 опергрупп городских районов, один спецлагерь, здание бывшей имперской канцелярии, отделы и опергруппы по борьбе с бандитизмом, а также охраняли штаб-квартиры генералов Серова и Сиднева и здание представителя Совета при СМ СССР по репатриации.
Наряду с охраной определенных объектов ВВ НКВД конвоировали в СССР советских граждан, которые в годы войны сражались на стороне противника. В соответствии с директивой начальника Главного управления формирований Красной Армии от 14 января 1946 г. в советской зоне оккупации из числа первой партии принимаемой от союзников в лагеря ГСОВ группы бывших военнослужащих рядового и сержантского состава, служивших в немецкой армии, в специальных немецких формированиях «власовцев» и полицейских, были сформированы пять рабочих батальонов численностью по тысяче человек каждый. Всех их в железнодорожных вагонах с решетками на окнах под усиленным конвоем, вооруженным винтовками и пулеметами, направляли на станцию Владивосток.
217
Коваль К.И. Работа в Германии по заданию ГКО. Новая и новейшая история. 1995, № 2. С. 113–114