Зажиточных крестьянских хозяйств, именуемых в таблице кулаками, насчитывалось около 5 %, или примерно 1 млн хозяйств. Составляя 5 % от общего числа хозяйств, они производили 38 % валового сбора и половину товарного хлеба. Кстати, а как они ухитрялись это делать? Давайте посчитаем, безбожно завышая при этом показатели. Самые зажиточные крестьянские хозяйства имели наделы не более 15 десятин (те, у кого больше, составляли такой ничтожный процент, что ими можно пренебречь). Урожайность возьмем среднюю в хороший год — 50 пудов с десятины. Совершив простую арифметическую операцию с этими очень завышенными цифрами, мы получим валовый сбор кулацких хозяйств в 750 млн пудов. Откуда же взялись остальные 1200 млн?
Дело в том, что кулак являлся не только и не столько хлеборобом, сколько мелким сельским предпринимателем. Во-первых, ростовщиком: давал взаймы зерно, лошадей, инвентарь. Оплату он, естественно, получал натурой — зерном, отработкой, землей «в аренду». Одному хозяину дал весной семян, получив за каждый мешок два. У другого за долги прибрал земельный надел, третьему, тоже за долги, велел его обработать, а урожай положил себе в амбар. Кроме того, промышляли они еще и скупкой зерна у бедных хозяев, которым не было резона ехать на ярмарку ради десятка пудов. Так вот, по зернышку, и набегали 38 % валового сбора.
Назвать кулацкий путь развития сельского хозяйства перспективным язык не поворачивается. Скорее, это был путь к гражданской войне на селе — как в итоге и получилось.
Но общее состояние аграрного сектора определяют не передовики производства, а основная масса хозяйств. Сколько, кстати, их было? А вот это тайна! Общее число крестьянских дворов я не нашла ни в одном справочнике. Пришлось идти, как «нормальному герою», хитрым обходным путем. В справочнике «Россия. 1913 год»[23] мне удалось найти таблицу распределения сельскохозяйственных машин по дворам. Выбрав из списка сенокосилку, я выяснила, что одна такая машина приходится на 104 двора. А всего на 1910 год в Российской империи их было 200 380 штук. Перемножив эти два числа, я получила без малого 20,8 млн дворов (округлим до 21 млн). Видите, какой занимательной наукой иной раз бывает история?
Итак, 20 млн прочих хозяев производили половину хлеба, если считать по валу, и поставляли на рынок всего лишь 28,4 % продаваемого зерна. Ну, и толку с них для державы? Если бы этих хлеборобов вообще не существовало, стране была бы ощутимая выгода. Они поставляли всего 30 % товарного хлеба, а численность их — 115 млн человек, три четверти населения. И ведь все есть хотят! Середняки еще туда-сюда, а беднота, с точки зрения экономики передовой сельскохозяйственной державы, точно лишняя на этом свете, поскольку поставляет на рынок своего продукта меньше, чем его же с того рынка потребляет.
Так что вал — он, конечно, вал, но не от всех и не для всех.
Сколько в России сытых?
Но разве главное в том, сколько зерна собирали? Валовый сбор, экспорт, важнейший аргумент, что, мол, Россия кормила половину Европы, — разве в этом суть? Да плевать, кого и как она кормила, надоело уже это колониальное низкопоклонство — важно, кто и как кормил ее собственное население. А то действительно, впору поверить, что пришли злые большевики, обманули доверчивых мужичков и устроили революцию, от которой всем только хуже стало. А потом еще и разорили своей коллективизацией пейзан, которые до того горя не знали.
О. Тихон Шевкунов. «Замечательный русский писатель Владимир Алексеевич Солоухин, с которым мне выпала честь лично общаться, как-то заметил: “Когда нам хотят доказать, что крестьянство в России бедствовало, что Россия была нищей страной, то хочется спросить: откуда же взялись шесть миллионов зажиточных хозяйств для раскулачивания? Если в стране шесть миллионов богатых хозяйств, то можно ли ее назвать нищей? ”»
23
Россия. 1913 год: Статистико-документальный справочник / Российская академия наук. Институт российской истории. СПб., 1995 // https://istmat.org/node/188.