Он создал этот неологизм, чтобы описать кошмарное общество будущего в своем бестселлере 1958 года «Возвышение меритократии». С точки зрения отца, равенство возможностей является ловушкой и заблуждением, поскольку не гарантирует равных результатов, единственной «неопровержимой» формой равенства, в которую он верит. Если бы каждый начинал на равных условиях, тогда результаты распределения благосостояния, даже несмотря на их неравенство, можно было бы назвать справедливыми. По его словам, меритократия ничуть не лучше аристократического общества, так как оно основано на той же иерархии. Но на самом деле меритократия значительно хуже, поскольку богатейшей части населения даже не приходится страдать от чувства вины. В отличие от получивших богатство по наследству они считают, что свое полностью заслужили. В книге отца, написанной в стиле тезисов докторской диссертации студента-социолога из 2030 года, отсутствие в меритократическом обществе будущего noblesse oblige[157] в конечном итоге приводит к кровавой революции, когда рабочие свергают своих новых хозяев.
Как и обреченный правящий класс из «Возвышения меритократии», правящий класс современной Америки доволен собой и всячески выставляет напоказ собственное самодовольство. Например, жители из так называемой «трифекты» — Нью-Йорка, Вашингтона и Лос-Анджелеса — называют остальную Америку «проходными штатами», а себя относят к «естественной аристократии» Томаса Джефферсона. Они верят, что достигли положения благодаря своему невероятному таланту, считая всех, кто живет вне трифекты, низшими существами. Мои коллеги из «Вэнити фэр» очень часто смеялись над теми, кто живет в проходных штатах, говоря, что те и стареют быстрее, и лысеют раньше, и с большей вероятностью умрут от рака.
И то, что американские плутократы без стыда похваляются своим богатством, не оставляет сомнений в том, что обладание им не вызывает у них ни малейшего чувства вины. Вам достаточно посетить Хэмптонс, эксклюзивный летний курорт в 70 милях к востоку от Манхэттена, чтобы своими глазами увидеть триумф буржуазии в его наиболее обнаженном виде. Наблюдая за чередой миллионеров, проезжающих мимо вас в своих «Порше-911» с откидным верхом и с сидящей в каждом из них красивой блондинкой, вам начинает казаться, что еще немного, и эти «хозяева Вселенной» вытатуируют сумму своих капиталов у себя на лбу. По словам Тома Вульфа, Хэмптонс существует лишь для того, чтобы дать ньюйоркцам возможность устроить такого рода показуху. «Лето в Хэмптонсе имеет то огромное преимущество, — признался он журналисту из «Санди телеграф», — что это самый простой способ сказать каждому в офисе, что вы будете там, а не здесь».
До приезда в Манхэттен я с подозрением относился к желанию британской верхушки преуменьшить значение своего привилегированного положения. Почему такая скромность должна быть синонимом хорошего вкуса? С моей точки зрения, далеко не новой, этот утилитарный стиль изначально развился в среде британской аристократии, чтобы ослабить возмущение, вызванное ее процветанием. К тому времени, когда власть оказалась сосредоточенной в руках тех счастливчиков, что удачно родились во влиятельных семьях, аристократы благоразумно усвоили нормы, не позволяющие им хвастаться своим благосостоянием. На такую хитроумную уловку они пошли, чтобы избежать участи, постигшей их кузенов по ту сторону Ла-Манша. Конечно, британская аристократия уже давно утратила большую часть власти, но общественные нормы оказались необыкновенно жизнеспособными, повлияв на поведение ее буржуазных преемников.[158]
Однако, увидев своими глазами альтернативу — правящий класс, считающий, что, несомненно, заслужил свое благосостояние, — я задумался. Независимо от исторических корней, разве стремление держаться в тени не кажется более привлекательным, чем желание выставить себя напоказ? Абсолютно, — решил я в конце 1997-го.
Нескромность наиболее процветающих жителей Нью-Йорка не вызывала бы возражений, если бы они действительно заслужили успех. Вопрос в том, насколько меритократическим является американское общество? Если это слово было использовано, чтобы указать на равенство возможностей, то Америка не слишком в том преуспела. У 20 % богатейшей части ее населения доходы в 15 раз превышают доходы 20 % ее беднейшей части, поэтому перед детьми богатых родителей раскрыты возможности, не доступные детям из бедных семей. Возьмем самый очевидный пример: считает ли кто-нибудь, что Джордж Буш оказался в кресле президента США только благодаря своим способностям? Интересно, что одним из первых деяний Буша в качестве президента была отмена налога на наследство, что дало возможность состоятельным людям передавать свое имущество детям, не отчисляя ни копейки государству. Неограниченная передача капитала одного поколения другому с трудом способствует созданию меритократии. В отличие от Америки в Британии с аристократии взимается десятая часть доходов согласно налоговой политике, введенной лейбористским правительством 1945–1951 годов. Оно повысило налог на наследование на 75 % для тех, чье наследство превышает миллион фунтов, вынудив тем самым огромное число аристократов передать свои дома Национальной организации по охране исторических памятников. До сих пор, даже после 18-летнего правления Консервативной партии с 1979 по 1997 год, налог на наследование составляет 40 %.
157
158
«По сравнению с аристократией Испании, Австрии и Франции британские аристократы в основной своей массе принимали активное участие в жизни общества и возлагали на себя обязательства перед ним. А в отличие от прусских юнкеров были менее склонны преследовать классовые интересы за счет нации. В этом смысле британская аристократия и в самом деле заслужила панегирик Токвиля, называющего ее самой либеральной аристократией в мире». Дэвид Каннадин. «Закат и падение британской аристократии».