— О, понятно, — ответила она. А потом, словно ей пришла в голову запоздалая мысль, добавила: — Ха-ха!
Через 30 секунд я стоял в полном одиночестве.
К счастью, Кэролайн находила мой особый ребячливый юмор довольно смешным, и, к моему изумлению, ночь, которую мы провели вместе, оказалась началом… чего-то. Я собирался сказать «сексуальной связи», но это не совсем верно. Мы были скорее не любовниками, а старыми друзьями, которым случилось заняться сексом друг с другом. Возбуждение, обычно сопровождающее ранние стадии романтических отношений, когда люди впервые узнают друг друга, странным образом отсутствовало между нами. Мы были похожи на счастливую семейную пару, прожившую вместе по крайней мере лет десять. Меня полностью устраивало такое положение. Господи, я бы вообще согласился на любые условия, только бы остаться с ней, но Кэролайн это беспокоило. Как-никак ей было всего лишь 23 года. Она не нуждалась в уютных и спокойных отношениях. Она хотела пыла и страсти.
С ее точки зрения, наша проблема заключалась в том, что мы не были влюблены друг в друга. Мне следовало сделать то, что сделал бы любой здравомыслящий мужчина на моем месте, — увезти ее в Хэмптонс на бурный уик-энд. Вместо этого я сделал нечто по-настоящему глупое — галактически глупое, если быть честным. Я сказал, что не верю в романтическую любовь. Мол, это всего лишь иллюзия, проявление чувств, вызванное кем-то, с кем в реальности они совершенно не связаны. Человек, в которого ты вроде бы влюблен, своеобразный чистый лист. На него ты проектируешь свои романтические фантазии. Все это до абсурдности нелепая реакция, несоизмеримая по силе с вызвавшей ее причиной. Выражаясь языком психоанализа, мы «идеализируем объект наших сексуальных желаний». Это все равно что находиться под гипнозом. Фрейд объясняет происходящее с нами тем, что женщина напоминает вам мать. Она становится «суррогатной фигурой, замещающей образ матери», и половое влечение, которое мы испытывали к ней, но подавляли, возвращается к нам с сокрушающей силой. Эта безумная страсть может продлиться самое большее 18 месяцев, и когда она проходит, мы оказываемся связанными с человеком, которого едва знаем. Мы словно просыпаемся. Зачастую он даже не нравится нам.
— Нет, — сказал я ей, — смешно выбирать партнера, ориентируясь на любовь. Лучше, если мы сохраним зрелые отношения двух взрослых людей, которые есть у нас сегодня, — два хороших друга, занимающихся сексом.
О чем я только думал?
Признаться, я действительно в это верил. До сих пор предложенный Фрейдом анализ романтической любви, или, как он называл ее, «сексуальной любви», во всем совпадал с моим собственным опытом. Последний раз я был влюблен в 1993 году, когда встречался с актрисой Наташей Макелхоун. Наши отношения продлились недолго — она бросила меня через три месяца, но чувства к ней не отпускали меня целую вечность. И когда я от них освободился, то ощутил невероятное облегчение. Я чувствовал себя Муни, которого успешно перепрограммировали. Поэтому я был решительно настроен избежать повторения подобного кошмара в будущем.[165]
Но мне не следовало откровенничать с Кэролайн о предубеждениях против любви. Единственное, что могу сказать в свое оправдание, — меня ввели в заблуждение ее практичность и мальчишеское поведение. В моем представлении она принадлежала к новому поколению женщин постфеминистического периода, которые отвергают традиционный эталон женственности ради чего-то более агрессивного и присущего мужчинам. Я ошибся, потому что она оказалась настоящим сорванцом, а не любительницей слащавой романтической чепухи. Это было уделом изнеженных девочек, а не упивающейся пивом фанатки бокса, как она. Кэролайн была смесью Лары Крофт и Танкистки:[166] ее не беспокоило, не слишком ли большой выглядит собственная задница в том или ином наряде — она надирала ее другим!
Короче говоря, я повел себя, как обвиненные мною женщины Нью-Йорка, — оценил книжку по обложке.
В начале января 1998 года Кэролайн бросила меня ради 28-летнего адвоката из фирмы, в которой работала. Я и не подозревал, но, оказывается, он уже давно кружил вокруг нее, задаривая цветами, шоколадом и ювелирными украшениями. В отличие от меня хитрюгу-адвоката не одурачила ее внешняя необузданность. Он точно знал, на какие кнопки следует нажимать.
165
Фрейд обсуждает недостатки сексуальной любви в «Цивилизации и ее неудовлетворенности»: «Мы никогда не бываем столь беззащитными перед страданием, как тогда, когда мы любим; никогда столь беспомощно несчастными, как тогда, когда теряем наш объект любви или его любовь». Нью-Йорк: Нортон, 1998. С. 733.
166
Героиня одноименного английского комикса 1990-х годов, которая в постапокалиптическом будущем стала главной головной болью маньяка-злодея, мечтающего о мировом господстве.