— Так оно и есть, — согласилась Мэг.
Мне стало больно, хотя я никогда не просил о свидании. У меня было ощущение, словно группу опытных покупателей, привыкших ходить за покупками в «Харродс»,[174] попросили высказаться об их отношении к некоему товару из магазина «Вулворт».[175] Я был выбран, обнюхан и признан негодным.
Чтобы добиться окончательного ответа, Хейзл спросила, мол, а вообще думал ли кто-нибудь из них начать со мной встречаться?
— Для меня Тоби интересен только как очень умный собеседник, — ответила Люси, пытаясь проявить снисходительность. — Но физически он совершенно не привлекает.
Кэндес была более откровенной.
— Я никогда всерьез не задумывалась об этом, — призналась она. — Я всегда воспринимала его как друга.
— Но если ты не задумывалась, значит, ты не заинтересована в нем, — заметила Люси, позабыв о всяком снисхождении. — Хотя не думаю, что физически с ним что-то не так…
Наступила неловкая тишина. Единственный звук, который ее нарушал, — всхлипывания, доносящиеся из-за двухстороннего зеркала.
Однако Хейзл не закончила экзекуцию. Она решила надавить на Кэндес, пытаясь выяснить, вдруг я тот человек, который мог бы однажды сексуально ее заинтересовать. Я задержал дыхание. Наступил момент истины.
— Честно говоря, мне трудно представить себя вместе с Тоби, — ответила Кэндес. — Я вообще себе такого не представляю. Он из тех людей, с кем я бы могла подружиться, но я бы никогда, я бы просто не смогла…
— Ты хочешь сказать, что не думаешь о нем, как о человеке, с которым ты могла бы заняться сексом? — спросила Хейзл.
— Я нет, — ответила Кэндес, словно подчеркивая: «Но это только я».
— Думаю, как и все присутствующие, — радостно заключила Хейзл. — Кто-нибудь хочет еще вина?
Забудь о вине, Хейзл. Как насчет порции яда?
Честно говоря, к концу встречи я чувствовал себя скорее выжатым как лимон, чем склонным к самоубийству. Все это было куда напряженнее, чем я ожидал. Меня словно пропустили через особо суровую форму групповой терапии. Смысл встречи, задуманной как помощь мне улучшить перспективы в качестве потенциального бой-френда, потерялся в процессе. Вместо этого я просто узнал, что действительно думают обо мне некоторые из моих друзей. Я был лягушкой, у которой имелись все шансы превратиться в прекрасного принца, но никто из них не хотел поцеловать меня, чтобы выяснить это наверняка.
Другая заметка на память: «Никогда не подслушивай то, что твои друзья говорят о тебе. Ты можешь услышать нечто, что тебе слышать не следует».
На следующий день Хейзл позвонила мне, чтобы сообщить результаты «вскрытия».
— Вы интересный фрукт, но они предпочитают вас очищенным от кожицы, — сообщила она. — Они более заинтересованы в вашем внутреннем содержании, чем во внешнем виде.
Другими словами, сексуально я их не привлекаю. Конечно, спасибо, это я уже понял.
— Если сравнить вас с алкогольным напитком, то вы скорее похожи на текилу, чем на коньяк, — добавила Хейзл. — Коньяк символизирует интимность, романтику и так далее, тогда как текила — это общение, вечеринка, компания…
— И каким же образом мне изменить «марку»?
— Покажите свою серьезную сторону. Покажите людям, кто вы на самом деле. Вам удалось заинтересовать этих женщин. Теперь вы должны показать, что вы тоже заинтересованы в них. Не думаю, что люди видят, насколько вы уязвимы. А женщины хотят именно этого, они хотят некоторой мрачности в мужчинах.
Мрачности? Что она имеет в виду?
— Поменьше блестящей мишуры, побольше реального содержания, — заключила она. — Проявляйте побольше эмоций.
Итак, вот в чем моя проблема. Я должен научиться корректнее проявлять эмоции. Женщины воспринимают меня как «Текилу Сламмер»,[176] но немного усилий, и я могу стать «Текиловым рассветом».[177] К сожалению, женщины, с которыми мне бы хотелось встречаться, были из тех, кто любит «Сламмер». После сурового испытания по смене торгового знака я решил остаться верным более испытанному методу улучшения своих перспектив у женщин — туфли на платформе и средства от облысения.
31
Не прикрывая лысины
Борьба с Гарри и Тиной неожиданно привлекла ко мне внимание Боба Гуччионе-младшего, 40-летнего основателя журнала «Спин»[178] и сына легендарного владельца журнала «Пентхауз». Весной 1998 года Гуч, именно так он больше известен, только что положил в свой карман 18 миллионов долларов от продажи «Спин» и находился в процессе создания нового мужского журнала под названием «Джиэр». Успех в Объединенном Королевстве «Лоадид», «FHM» и «Максим» заставил некоторых издателей задуматься о том, чтобы начать публикацию похожих переполненных тестостероном журналов и в Штатах, и Гуч намеревался стать здесь первопроходцем. Хотя предполагалось, что в отличие от обычных британских журналов для мужчин у «Джиэр» будет легкая претензия на интеллектуальность — несколько серьезных репортажей вперемешку с пивом и девочками. По сути, американская версия «Лоадид». Прочитав о моей стычке с главной влиятельной четой Нью-Йорка, Гуч решил, что я именно тот «политически некорректный» журналист, который ему нужен, и предложил мне работу штатного автора.