Я наивно полагал, что раз Грейдон по-свойски ведет себя и постоянно отпускает шуточки в адрес богатых и знаменитых, вряд ли он станет возражать против поддразниваний в свой адрес. Его образ едкого острослова, казалось, для того и создан, чтобы сказать вам, что да, он обитает в мире, о котором «Вэнити фэр» ведет хроники, но не является частью этого окружения. Именно таким был очевидный подтекст всех его советов о том, как добиться успеха в издательском мире Нью-Йорка. «Знаешь, в чем секрет успеха в этом бизнесе? — спросил он меня однажды. — В трех «ф»: факсы, фимиам и фиалки».[80] Под этими крупицами мудрости подразумевалось, что хотя он и является кем-то вроде Мастера Джедай в играх медиаиндустрии, обозревающего игровое поле из нарисованного окна в седьмой комнате, но не воспринимает это всерьез. Может быть, он и Большой Босс, но под этой маской остается самым обычным парнем. Грейдон не производит впечатления, что вам необходимо вооружиться тремя «ф» или каким-нибудь другим трюком с разумом из арсенала Джедаев, чтобы он остался вами доволен.
Однако чем лучше я узнавал босса, тем отчетливее понимал, что с его стороны это было чистой воды риторикой. От подчиненных Грейдон ожидает такого же заискивающего почтения, какое оказывается любому другому заправиле (закулисный руководитель). Неприкрытое преклонение перед властью на Манхэттене — закон, независимо от того, насколько «нормальным» кажется человек с виду. Я помню, как в начале 1996 года мне довелось обедать с Грейдоном в самом знаменитом и влиятельном ресторане Нью-Йорка «Le Cirque» (в 2000 году он перевоплотился в «Le Cirque 2000»). Его владелец, итальянец Сирио Маччиони, приветствовал Грейдона с подобающим подобострастием, поклонившись так низко, что мне показалось, его накладка из искусственных волос вот-вот свалится с головы, затем повернулся к своему персоналу и щелкнул пальцами. Через секунду двое лакеев установили в центре зала новый стол. Только не существующий ранее стол мог стать достойным местом для такого выдающегося человека. Дальше из кухни потянулась вереница официанток с подносами дорогих деликатесов — прерогатива, доступная только величайшим из величайших. «О Боже, — закатывая глаза, вздохнул Грейдон. — Начинается». Ну конечно, подумал я. Подобное подобострастие, может быть, и нелепо, но горе тому ресторатору, который будет относиться к тебе как к обычному клиенту.
В Лондоне с влиятельными особами обращаются иначе. Любого, кто подобно Майклу Уиннеру[81] ожидает, чтобы обычные люди падали перед ним ниц, сочтут неуверенным и жалким. А любое проявление подхалимажа на публике считается дурным тоном. По отношению к тем, кто занимает более высокое положение в обществе, на людях следует себя вести с легким нахальством, тем самым делая им комплимент, что считаете их достаточно уверенными в себе, чтобы справиться с небольшой публичной насмешкой.[82] Хотя в приватной обстановке вам лучше постараться облизать их с ног до головы. Мне не раз приходилось слышать, что разница между Лондоном и Нью-Йорком заключается в том, что в Лондоне люди грубят тебе в лицо, но за спиной проявляют лояльность, тогда как в Нью-Йорке перед тобой они растекаются патокой, а за спиной начинают грубить.
Отношение влиятельных людей Лондона к тем, кто занимает более низкое социальное положение, во многом связано с понятием о хорошем происхождении, которое основано английской классовой системой, и с моей стороны было наивно ожидать, что те же самые правила будут действовать на Манхэттене. Тем не менее Грейдон намеренно делал вид, что разделяет свободные «британские» взгляды в отношении сетей успеха. Я ошибся, приняв все это за чистую монету.
Одна история наглядно иллюстрирует, насколько обидчив Грейдон. К концу моего пребывания в «Вэнити фэр» в соседнем кабинете появился молодой человек по имени Морган Мерфи. Когда мы Крисом услышали его южный акцент и медлительную речь, то сразу окрестили его «Форестом Гампом». Довольно добрый парень, отчаянно желающий снискать расположение любого, кто попадется на его пути. Как и наивный малый, сыгранный Томом Хенксом, он был совершенно бесхитростным. Однажды Морган столкнулся в лифте с Грейдоном и не задумываясь заявил, что давненько его не видел. Грейдон ничего не ответил и лишь бросил на беднягу сердитый взгляд. На следующий день Моргана вызвали в кабинет Эйми Белл, где та устроила ему взбучку. «Маленький совет, — сказала она, напуская на себя снисходительный вид. — В будущем не стоит говорить загруженному работой редактору «Конде наст», что ты редко видишь его в офисе, хорошо?»
80
У Грейдона была дюжина подобных правил: «Ты можешь руководить изданием с помощью пишущей машинки или калькулятора, но не тем и другим одновременно»; «Если ты считаешь, что музыку заказывает рекламодатель, ты крупно ошибаешься, это делает читатель»; «Важными являются не те, про кого ты пишешь в журнале, а те, о ком ты умалчиваешь».
81
Майкл Уиннер — британский режиссер и продюсер, снял такие фильмы как «Жажда смерти», «Механик», «Ночные посетители».
82
Возможно, я всего лишь выдаю желаемое за действительное. Единственная штатная должность, которую я занимал в британской газете, — стажер в «Таймс». Меня уволили через шесть месяцев.