Я все еще считал, что Грейдон пригласил меня, чтобы добавить журналу немного непочтительного юмора, некогда свойственного «Спай», поэтому продолжал забрасывать его идеями смешных статей. Например, вот что я послал ему 22 января:
Дорогой Грейдон.
Насколько сложно в наши дни и нашу эпоху стать человеком, отвергнутым обществом? Почему бы мне не попытаться это выяснить? Как тебе идея за 24 часа своим антисоциальным поведением настроить против себя как можно больше людей? Я бы начал свой день в 8 утра с посещения Общества анонимных алкоголиков, размещенного на Пери-стрит в Уэст-Виллидж, чтобы во время действа, когда какой-нибудь бедолага будет развлекать честную компанию рассказом о своих несчастьях, демонстративно открыть банку пива. С 9.00 до 10.00 утра я бы обошел как можно больше филиалов «Бургер Кинга», спрашивая в них дорогу к ближайшему «Макдоналдсу». В 11.00 утра я бы отправился с собакой на прогулку по Мэдисон-авеню между Пятьдесят пятой и Шестьдесят пятой улицами, который стал эпицентром магазинов модной одежды от-кутюр, чтобы псина загадила весь тротуар. Разумеется, я откажусь за ней убирать и вдобавок спущу с поводка. В полдень прогуляюсь по Бродвею, одетый в норковую шубу, даже не ступив на тротуар. Я бы установил на Саттон-Плейс палатку, торгующую порнофильмами. А отправившись на спектакль «Смерть коммивояжера», я бы сделал так, чтобы мой пейджер, мобильный телефон и наручные часы начинали гудеть, звенеть и пищать через каждые пять минут. На обед я бы двинул в самый дорогой ресторан, который специализируется на здоровом питании, и, заняв самое видное место, закурил бы «Кохиба».[99] И наконец, в 7.00 утра, поставив машину в тихом спальном районе, я бы снова и снова включал сигнализацию, открывая дверцу. Естественно, я надеюсь, что «Вэнити фэр» возместит все мои расходы, оплатит больничные счета и заплатит залог, чтобы вытащить меня из тюрьмы.
Неудивительно, что он не пошел на такое. Но теперь я исчерпал все идеи, и единственное, что мог предложить, — собирать материал о какой-нибудь голливудской звезде. Со стороны это может показаться весьма безобидной сделкой, но Грейдон обжегся однажды, когда в 1992 году отправил Линн Барбер взять интервью у Ника Нолта. Она встретилась с ним в его доме в Малибу, и, по ее словам, они вполне дружелюбно проговорили два часа. «Хотя это было не самое блестящее интервью, — вспоминала она позже, — но оно прошло неплохо, и, кроме того, у меня было достаточно подноготной информации, чтобы сделать его интересным».
На следующий день ее разбудил сотрудник «Вэнити фэр», требующий рассказать, что случилось. Оказывается, Нолт был вне себя и отменил запланированную на то утро фотосессию с Анни Лейбовиц, заявив, что не желает иметь дела с журналом. Его пресс-агент Пэт Кингсли сказала Грейдону, что отныне она не допустит Барбер ни к одному из своих клиентов. А так как в их число входили едва ли не все мегазвезды Америки, с карьерой Барбер в качестве голливудского интервьюера было покончено навсегда.
Когда-то я уже пытался брать интервью для журнала у известного человека — романиста Мартина Эмиса, но из этого ничего не получилось. Впервые я встретил Эмиса в 1986 году на церемонии «Бритиш пресс эвордс», где мы оба были «одобрены» за работу в «Обсервере» — он в категории «Критик года», я в категории «Дебютант года». К сожалению, в тот год были награждены очень многие журналисты «Обсервера», поэтому газета заказала два отдельных стола, и я оказался за столом «В», а Эмис — за столом «А». Однако к концу ужина я заметил рядом с ним пустующее место и, закурив сигару, направился к нему. Наглости мне было не занимать.
— Мистер Эмис, — начал я, размахивая сигарой. — Я ваш давний поклонник…
— Извините, — произнесла сидящая слева от меня женщина средних лет. — Но не могли бы вы убрать от меня вашу сигару? Дым попадает прямо мне в глаза.
Это была жена Дональда Трелфорда, редактора «Обсервер». На лице Эмиса застыло удивленное выражение.
— Э-э-э, нет, — ответил я и погасил «преступницу» в пепельнице. — Так вот, я говорю, мистер Эмис…
— Вы не можете ее здесь оставить, — запротестовала дама. — Я все еще чувствую запах.
Эмис улыбнулся.
— Конечно, — отозвался я и положил сигару на пол, наступив на нее ногой. — Мистер Эмис…