Календарную реформу произвел около 2 000 лет назад римский правитель Юлий Цезарь. Он ввел в Риме солнечный календарь, а началом года постановил считать 1 января. На это время приходился перелом зимы на весну. Еще до Цезаря 1 января считалось в Риме началом административного года. В этот день, например, вступали в должность ежегодно сменяемые консулы.
Постепенно выработался особый праздник нового года — «январские календы».
День нового года стал государственным и бытовым праздником: римляне в этот день развлекались, поздравляли друг друга, ходили в гости, обменивались пожеланиями и подарками.
Считалось, что если новогодний праздник проведен весело и получено много подарков, то предстоящий год будет удачным и радостным.
Когда в Римской империи возникло христианство, многие христиане продолжали по привычке справлять вместе с «язычниками» новогодний январский праздник. Руководители же церкви запрещали этот обычай, как «языческий».
В средние века церковники Западной Европы в противовес январскому новогоднему празднику пытались установить свои праздники. Поэтому в определении начала года долго был разнобой: в разных местах попы начинали новый год то с благовещения (25 марта), то с рождества (25 декабря), то с крещения (6 января). Но большая часть населения продолжала держаться привычного январского праздника. Тогда церковь постаралась использовать этот гражданский праздник, приурочив к новому году свой праздник «обрезания господня». Однако эта тактика успеха не имела, и день 1 января продолжали считать началом нового года, а не церковным праздником.
В 1699 г. Петр I, «лучшего ради согласия с народами европейскими в контрактах и трактатах», постановил считать началом нового года, по примеру Запада, 1 января, а счет лет вести «от рождества христова», а не «от сотворения мира».
Попы были против этого праздника, как и против всех других преобразований Петра. До сих пор церковь считает «настоящим» праздником нового года сентябрьский «Семенов день».
Советские граждане отбрасывают поповские вымыслы и отмечают 1 января как гражданский, а не религиозный праздник. В этот день они подводят итоги прошедшему производственному году и готовятся к новым победам социалистического строительства, а счастливая наша детвора веселится вокруг новогодней елки.
Ленин о корнях религии
Основой жизни людей является общественный труд. Благодаря труду, благодаря производственной деятельности развивалось человеческое общество, развивались и сами люди. В труде совершенствовались физические и умственные способности человека, развивались мышление, речь, накоплялись знания у людей. Однако люди не сразу пришли к правильным представлениям о всех явлениях природы. Наши отдаленные предки имели самые темные представления о природе. Из этих темных представлений, вследствие бессилия дикарей в борьбе с природой, в давние времена возникли религиозные верования. Ленин писал: «Бессилие эксплуатируемых классов в борьбе с эксплуататорами так же неизбежно порождает веру в лучшую загробную жизнь, как бессилие дикаря в борьбе с природой порождает веру в богов, чертей, в чудеса и т. п.»[1].
Если в доклассовом обществе религия питалась бессилием людей в борьбе с природой, то в классовом обществе к этому прибавляется бессилие трудящихся и эксплоатируемых в борьбе с эксплоататорами. С появлением классов религия становится средством защиты и оправдания власти и гнета эксплоататоров.
«Самый глубокий источник религиозных предрассудков, — говорил Ленин, — это нищета и темнота»[2]. Во всяком эксплоататорском обществе — в рабовладельческом, феодальном, буржуазном — народные массы всегда были обречены на нужду, нищету и темноту. Придавленные гнетом эксплоатации, трудящиеся массы обращались за спасением и утешением к религии. Чувства отчаяния и безнадежности, кажущейся полной беспомощности порождали в сознании угнетенных надежды на избавление с помощью богов. Эти надежды, эти верования поддерживались и поддерживаются в массах эксплоататорами и попами.