Два других пласта обычаев и обрядов инициальной магии восходят к несколько более поздним, хотя также довольно древним историческим пластам. Это обычаи и обряды с инициальной функцией, которые приходятся на последующие после первого дня Нового года дни. У корейцев, например, это целый праздничный цикл — первый день мыши, первый день быка, первый день зайца, первый день дракона, первый день змеи, первый день свиньи — цикл, восходящий к традиционной шестидесятиричной системе летосчисления. В каждый из этих «первых дней» в наступившем году «впервые» выполнялись соответствующие обряды. У японцев на первые десять-одиннадцать дней Нового года приходятся «первые дела», причем почти каждому дню соответствует свое «первое» в этом году дело, хотя наибольшее число «первых» дел падает на второй и третий день.
Необходимо обратить внимание и на то, что среди «первых дел» у японцев, например, имеются «дела», различные по своему назначению, а также по времени и по социальной среде их возникновения (ср. «первая проба кисти» и «первая мотыга»).
Наблюдаемые у китайцев, корейцев, японцев и тибетцев временная протяженность «первых дел», а также бытование важных обычаев и обрядов, приходящихся у китайцев, корейцев и японцев по крайней мере, на две первые недели, а у тибетцев на первые два месяца, свидетельствуют о том, что еще в недалеком прошлом новогодний праздник охватывал более значительный временной промежуток.
В конце XIX — начале XX в. у китайцев, корейцев, японцев и тибетцев подобная временна́я протяженность обычаев и обрядов новогоднего цикла была связана с тем, что в этом праздничном временно́м потоке помимо 1-го дня нового года были и другие важные даты.
Анализ обычаев и обрядов Нового года, прежде всего, у земледельческих народов позволяет выявить два основных своеобразных пика: первый приходился на канун и особенно на 1-й день нового года, а второй — на 15-й день 1-го месяца и особенно на ночь первого полнолуния. Обычаи и обряды всего новогодней цикла как бы распределяются между этими двумя важнейшими датами. Не случайно день полнолуния у некоторых народов (например, у корейцев и японцев) называется Малым Новым годом. К полнолунию, как и к первому дню, готовится специальная пища, многие обряды первого дня имеют свои аналоги в обрядах 15-го дня.
Но выявляется одно очень существенное различие. Выше мы попытались определить функциональную направленность обрядов и обычаев новогоднего цикла и выделили восемь основных функций: функцию магии плодородия, примет и гаданий, процветания семьи, очистительную, оградительную, искупительную, противостояния (или защитительную функцию), инициальную функцию.
Материалы новогодней обрядности изучаемых народов показывают, что почти все эти функции еще в конце XIX — начале XX в. имели по крайней мере, два уровня. Один отражал заботу о благосостоянии в новом году семьи и домочадцев, другой имел своей целью заботу о процветании и благополучии в наступившем году общины, селения, большого коллектива.
Примечательно, что эти два уровня соотносились с двумя важнейшими временными кульминационными точками в новогодней обрядности. В самой общей форме (поскольку в реальной жизни эти взаимосвязи и соотношения имеют более сложный характер) можно сказать, что канун и первый день Нового года (а также прилежащие к нему дни) заполнены в основном обрядами, призванными обеспечить благополучие семьи (патронимии, рода) и ее членов, а день полнолуния (и прилежащие к нему дни) посвящен, прежде всего, обрядам, связанным с магией плодородия, с процветанием общины и селения[885]. Наблюдаются различия и в числе участников обрядов каждого из этих уровней, а также в форме и характере их выражения.
Обычаи и обряды кануна и первого дня Нового года у всех изучаемых народов посвящены процветанию семьи (в прошлом, очевидно, патронимии), патриархальной по своему характеру. В центре этих обрядов поклонение божеству очага (например, у китайцев обряды, связанные с проводами, а затем с возвращением Божества очага — Цзаована, у тибетцев, почитание Бога домашнего очага — Тхэблха). Выполнять эти обряды у китайцев могли только мужчины. В некоторых районах Японии женщинам запрещалось заходить в помещение, где находился алтарь Божества Нового года — Тосигами. К обряду поклонения домашнему очагу, очевидно, восходит традиция, в течение многих веков соблюдавшаяся китайцами, корейцами и японцами: непременно встречать Новый год дома, в кругу своей семьи, в кругу своих родственников. Стремление встретить приход Нового года под родительским кровом объясняется и древним культом предков, представлением о том, что в новогоднюю ночь предки возвращаются в дом, а с их «приходом» вновь и вновь утверждается неразрывная связь поколений. Так, на о-ве Чечжудо (Корея) в утро Нового года родители будили детей словами: «Сегодня наши предки возвращаются к нам».
885
На материале японской новогодней обрядности на это важное различие обратил наше внимание проф. Мория Такэси, за что приносим ему сердечную благодарность.