— Хан, признайтесь, что все ваши сокровища не стоят одного куска мяса.
Хан был так голоден, что действительно хотел отдать все свои сокровища за один лишь кусок мяса, и ему ничего не оставалось, как согласиться с Коокой, а значит, признать её мудрой и отпустить.
Добрый Овше
В славный час родился на земле добрый батар Овше. Били ключи, кричали маралухи[6], распускались цветы, разливалась зелень лугов, куковали тонкоголосые кукушки, ветер раскачивал ветви сандаловых деревьев.
Погладили мать с отцом спину ребёнка и не нашли позвонка, который мог бы согнуться, между рёбер пощупали и не нашли такого места, в которое злой человек нож всадить мог бы. Зубы у Овше были, как раковины, белые и крепкие, а глаза — за сто вёрст муравья разглядят.
Воздвигли такому богатырю на прекрасной белой равнине Тюлькюр (что означает ключ) ставку [7] чудесную.
На семидесяти пяти подпорках из чистого золота стояла та ставка. Набросили на подпорки двадцать четыре покрывала, завязали двадцатью четырьмя поясами.
В одно время с Овше родился конь чудесный Аранзал. На спине того коня не было позвонка, который мог бы согнуться, между рёбер — промежутка, куда злодей нож всадить мог бы. По земле и воздуху Аранзал, как снежная буря, мчался, нёс своего любимого хозяина Овше.
Скоро пришло время Овше помочь своему народу, показать батарскую силу и смелость. Напали на бедных людей жестокие и страшные мангадхай[8]. Был у мангадхаев предводитель. Силу имел несравненную. Против такой силы и батар Овше казался слабым мальчиком.
Угнали мангадхаи скот у бедных людей, селения их разорили, тех, кто сопротивлялся, убили, детей в плен взяли.
Пришли люди к Овше защиты просить. Долго не думал Овше. Мигом вскочил на Аранзала и поехал.
День едет, сто дней едет. Нет следа мангадхаева. Решил отдохнуть Овше. Сам устал, и конь утомился. Лег Овше под деревом, а коня подле себя отпустил пастись.
Проснулся утром Овше — нет коня. Сразу догадался Овше, кто мог увести такого сильного коня. Оделся Овше пастухом и пошёл по следам коней. Крупные следы — коня предводителя мангадхаев, поменьше — следы Аранзала.
Немного погодя догнал Овше мангадхая. Знал он, что мангадхай сильнее его, и решил быть осторожным, действовать хитростью.
Прикинулся Овше пастухом, бедным сиротой, и говорит мангадхаю:
— Взял ты коня моего хозяина. Если я вернусь домой один, без коня, убьёт он меня. Отдай коня.
Отвечает мангадхай громовым голосом:
— Ну, так садись на коня и езжай, да только не к хозяину своему, а ко мне. У меня жить станешь, на меня работать будешь.
Видит Овше — не сработала его хитрость.
— Ещё что твои богатыри несчастные могут? — спрашивает мангадхай.
— Могут наши богатыри зимой в воде по грудь стоять, пока вода не замёрзнет. А как лёд реку покроет, они лёд, как соломинку, ломают, из воды невредимыми выходят.
— Идём за мной, — говорит мангадхай.
Сели они на коней и поскакали в страну, где зима лютая была.
Залез мангадхай в воду по горло, подождал, пока река льдом покрылась, двинул рукой — лёд на мелкие кусочки рассыпался. Стал выходить из воды.
Взялся мангадхай за узду Аранзала, стегнул свою лошадь, тронулся в путь. Делать нечего. Поехал Овше вместе с мангадхаем. Когда приехали в ставку, мангадхай первым делом за еду принялся. В один присест тысячу бараньих ляжек съел, два колодца айрака[9] выпил.
Насытился мангадхай и пришёл в хорошее настроение.
— Ну, — говорит мангадхай Овше, — расскажи, что богатыри твоего народа делать умеют, чем удивить могут?
Отвечает Овше:
— Наши богатыри одним духом целый казан расплавленного чугуна выпьют и глазом не моргнут!
Усмехнулся мангадхай. Велел принести десять казанов расплавленного чугуна. Один за другим выпил их, невредим остался, только посмеивается.
— Стой! — кричит ему Овше. — Я ошибся, когда сказал, что вода по грудь должна быть. Стать надо так, чтобы вода до самого рта доходила, а кончики пальцев на ногах чуть только речного дна касались.