— Действительно, самую последнюю, — насмешливым тоном повторил Барак. — И кто, по-вашему, распространяет эти истории о грозящем нам вторжении французов и скоттов? Да, чиновники самого короля, вот кто. Должно быть, для того, чтобы народ снова не возмутился, как в тридцать шестом году[9]. Против налогов и порчи денег. Вот, поглядите-ка сюда. — Он запустил руку в кошелек, достал небольшую серебряную монетку и звякнул ею об стол.
Я подобрал денежку и внимательно рассмотрел ее: на меня глянуло упитанное, щекастое лицо короля.
— Один из новых шиллингов, так называемый тестун, — пояснил Барак.
— Такого я еще не видел.
— Тамазин вчера ходила с мамашей Маррис за покупками в Чипсайд. Этих новых шиллингов там полным-полно. Смотрите, какой он тусклый! В серебро добавили столько меди, что теперь за такую монету дают товара только на восемь пенсов, а не на двенадцать, как раньше. Цены на хлеб и мясо взлетели выше крыши. А хлеба еще и не хватает после всех этих реквизиций в пользу армии. — Карие глаза Барака гневно блеснули. — А куда, спрашивается, ушло лишнее серебро? На оплату кредитов германских банкиров, ссудивших королю деньги.
— Ты и в самом деле считаешь, что никакого вторжения французского флота не будет?
— Будет не будет… Не знаю, — вздохнул мой собеседник, а потом, после короткой паузы, вдруг объявил: — Кажется, меня хотят забрать в армию.
— Как так?! — насторожился я.
— В прошлую пятницу констебль с каким-то военным обходили дома в нашем околотке, переписывая всех мужчин подходящего возраста. Я объяснил им, что женат и что мы ждем ребенка. Однако вояка сказал, что на вид я вполне годен для службы. Я велел ему проваливать, буквально вытолкал взашей. Беда в том, что вчера он приходил снова, и Тамазин видела его. Выглянув в окно, она не стала пускать его в дом.
Я вздохнул:
— Чрезмерная самоуверенность однажды тебя погубит.
— То же самое и Тамазин говорит. Однако сейчас ведь женатых мужчин с детьми в армию не призывают. По крайней мере, не всех.
— Дело представляется мне серьезным. Я думаю, что попытка вторжения состоится… иначе зачем набирать все эти тысячи солдат? Будь осторожен, Джек. Похоже, французы и впрямь настроены решительно.
Барак явно возмутился:
— Ничего подобного не случилось бы, если бы король в прошлом году не потащился во Францию! Сорок тысяч солдат переплыли на другой берег Ла-Манша, и что в результате? Они бежали обратно, трусливо поджав хвосты, если не считать бедолаг, застрявших в Булони. Да все считают, что нам надо сократить военные расходы, оставить Булонь и помириться с французами, однако король ни в какую не хочет. Кто угодно, только не наш Генрих!
— Абсолютно с тобой согласен.
— Помните, как прошлой осенью вернувшиеся из Англии солдаты, в лохмотьях, больные, лежали вдоль всех дорог, ведущих к городу? — Лицо Джека посуровело. — Нет уж, со мной такого не будет. Не пойду я в армию, не дождетесь.
Я посмотрел на своего помощника. Пожалуй, в былые времена Барак вполне мог воспринять войну как увлекательное приключение. Но только не сейчас.
— И как выглядел тот военный, который к вам приходил? — поинтересовался я.
— Рослый детина лет сорока, при черной бороде и в мундире лондонского городского ополчения. По виду опытный солдат.
— Похоже, именно он командовал и сегодняшним смотром. Серьезный человек. Я бы не стал с ним шутить.
— Ну, если он занят отбором новобранцев, то, скорее всего, на новый визит ко мне ему времени уже попросту не хватит.
— Надеюсь на это. Но если он вернется, тебе придется обратиться за помощью ко мне.
— Спасибо, — негромким голосом поблагодарил Барак.
Я протянул руку к письму, остававшемуся на уголке стола:
— В свой черед, мне хотелось бы узнать твое мнение об этом.
Я передал ему письмо.
— Это, часом, не очередное ли послание от Эллен? — уточнил мой собеседник.
— Посмотри-ка на печать. Тебе уже приходилось ее видеть.
Он поднял на меня глаза:
— Печать королевы. Это от мастера Уорнера? Новое дело?
— Прочти. — Я сделал паузу. — Оно тревожит меня.
Барак развернул бумагу и вслух прочитал:
«Я была бы очень рада в частном порядке получить от Вас совет по одному личному делу. Приглашаю Вас, Мэтью, посетить меня в Хэмптон-корте завтра, в три часа пополудни».
— Но оно подписано…
9
Имеется в виду так называемое «Благодатное паломничество» — происшедшее в 1536 г. крупное восстание, начавшееся в Йорке, а затем перекинувшееся на всю Северную Англию.