Фотина заглянула мужу в глаза и дотронулась до лба.
– У тебя что, голова болит? Чего молчишь, я же могу полечить.
Джуд увернулся от ее руки – как помнила Эля, прохладной и несущей облегчение.
– Тебе надо самой восстановиться, придумала тут сознание терять.
– Да я бы не теряла, – возмутилась Фотина. – Вы же говорите, виновато стекло!
– Да. И все равно.
В дверь номера постучали. Эля вздрогнула. Джуд шагнул вперед.
– С этой стороны мы никого не боимся, – напомнил он. – Мы справимся. Фотина, ты не заказывала room service2 до… всего этого?
Фотина покачала головой. Собравшись, Джуд подошел к двери и нажал на ручку.
Пара секунд прошли в молчании. Эля, не удержавшись, выглянула из-за спины Фотины, а та закрыла ее собой. Два мужских голоса слились в один:
– Привет! Привет!
– Привет, – кисло отозвался Джуд, отступая в сторону и сделав приглашающий жест рукой. – Эля, позволь представить, вот еще два твоих брата.
– Ой, мальчики! – всплеснула руками Фотина.
Эля просияла, увидев близнецов: они были очень похожи на Джуда, только моложе – и он на первый взгляд показался ей невозмутимым, как индейский вождь, а у молодых людей на лицах отражались разнообразные эмоции. У нее целых три брата!
– Здравствуйте, Мишель, Фотина, – сказал вежливо один.
– Да, здравствуйте, все. Очевидно, Большой брат не слишком рад нас видеть, – выступил второй.
– Ты, наверное, забыла его предупредить, что вызвала нас, – предположил первый, обращаясь к Фотине.
Она виновато взглянула на Джуда, но тот после всего, что пережил утром, видно, не мог ее ни в чем упрекнуть.
– Я не успела, – оправдалась Фотина.
И неудивительно, подумала Эля.
– То есть даже не посоветовалась, – заключил второй из близнецов, который казался сердитым.
– Это Гелиан, – сказал Эле Джуд. – А это Лин, – указал он на более вежливого. – Вы мне тоже не сочли нужным ничего сообщить или позвонить хотя бы с вокзала, так что нечего спихивать на Фотину.
Гелиан хохотнул. Лин приблизился к Эле и посмотрел ей в глаза.
– Наша! – воскликнул он, и его радость была несомненна и заразительна. Он раскрыл объятия, и Эля с удовольствием кинулась ему на шею.
– Эй! Я тоже хочу, – влез Гелиан.
Они обнялись втроем. Фотина сложила руки на животе, любуясь. Джуд покосился на нее и промолчал, дождался, пока его братья и сестра перестанут обниматься.
– В России Мишель зовут Эля, – сказал он потом, и Эля улыбнулась про себя, вспомнив, что сам он стал так ее называть лишь пару минут назад. – Раз уж вы приехали, будем работать вместе.
– Да мы даже не знали, что ты ее уже нашел! – выговорил ему Гелиан. – Мы едем, думаем, что ее еще искать надо, а она вот она – Мишель! Эля!
Джуд покивал.
– Да. Фотина, видимо, боялась, что мы с ней вдвоем не справимся. Но сейчас Эля уже с нами, и сейчас это не главная и не последняя задача.
– Есть еще одна? – осведомился Лин.
– Не одна.
– А давайте пойдем завтракать! – вмешалась Фотина. – Мальчишки после поезда наверняка голодные, да и Эля тоже.
Лин вытряхнул из-под манжеты часы.
– Обедать? – любезно подсказал он.
Глава 11
Пляж близ замка на скале преобразился: слуги развешивали трепещущие на ветру флажки, а еще тут появилась горизонтальная платформа из темного базальта.
Ян повернулся к хозяйке замка.
– Что это?
– Разве ты не видишь, на что это похоже?
– На сцену. И на украшения. Так праздник…
– …уже завтра, мой мальчик. – Она поджала губы. – Займи свое место и покажи мне, чему ты успел научиться. Сыграй мне «Песнь эльфийского короля».
Если она и птица, то хищная, в сотый раз подумал Ян. Чем больше он всматривался в это лицо, тем больше оно отталкивало. Глаза ее переливались желтым золотом, а пальцы походили на когти. С чего он решил, что у них есть что-то общее? С чего поверил, что она хочет ему добра?
– Я пока не готов, – сказал он, чтобы посмотреть на ее реакцию.
Когти впились в его руку.
– Прием завтра. Я должна представить тебя гостям. На сцену, – приказала она ледяным тоном. – Сыграй как можешь. Ну!
Ян поднялся на возвышение, мысленно извинился перед инструментом и неизвестным ему композитором и стал играть – грубо, намеренно допуская множество ошибок. Любой нормальный человек на месте слушателя заткнул бы уши. Хозяйка замка – Ян больше не называл ее матерью – напряглась, стиснула губы и потерла ладони.
Призрачный оркестр вступил не сразу, будто не узнавая его, но все же отозвался, подтянулся из глубины, выровнял мелодию. И когда это случилось, кромешница резко скрестила руки на груди и выпятила грудь.