Цвета Флоренции — белый, черный, серый, серовато-коричневый и бронзовый — это цвета камня и металла, первоначальных природных элементов, из которых создавались первые цивилизации, цивилизации каменного, бронзового, железного веков. Мрачная музыка флорентийского искусства и архитектуры, флорентийского характера высечена молотком и резцом. Мощные железные решетки на окнах флорентийских дворцов, железные кольца и крепления для факелов, вбитые в грубые каменные стены, пришли из сумрачных железных рудников принадлежавшего Тоскане острова Эльба. В мастерских Ольтрарно все еще звучат удары молота по наковальне, а самой крупной отраслью промышленности во Флоренции является металлургия.
В Средние века и в эпоху Возрождения флорентийцы, отправляясь на войну, везли с собой статуи. В день «Сожжения Суеты», когда огню было предано множество светских картин флорентийских живописцев, Савонарола, вроде бы считавшийся врагом искусства, приказал нести во главе процессии статую младенца Иисуса работы Донателло[29]. Еще в начале прошлого века было принято считать, будто в статуях заключен божественный дух. Статую Нептуна на фонтане работы Амманати[30], на площади Синьории, называли «Il Biancone», то есть «Белый», и говорили, что это — могущественный бог реки Арно, обращенный в статую зато, что он, подобно Микеланджело, отвергал любовь женщин. Как гласит легенда, в полночь, когда на Нептуна падает свет полной луны, он оживает и прогуливается по площади, болтая с другими статуями. «Давида» Микеланджело, прежде чем он стал статуей, называли «Великаном», — это был огромный кусок мрамора, высотой в восемнадцать футов, испорченный Агостино ди Дуччо; народная молва очеловечила его; рассказывали, будто он сорок лет пролежал в мастерских Дуомо, пока Микеланджело не превратил Великана в Великана-Убийцу, воплотив в нем патриотический образ маленькой страны, побеждающей могучих врагов. Существовала легенда, согласно которой именно великаны построили этрусскую каменную стену в Фьезоле; кроме того, во Флоренции существует множество историй о прекрасных девушках, превратившихся в статуи из чистейшего белого мрамора.
Площадь Синьории больше, чем какая-либо другая в Италии, напоминает об античном мире не только благодаря установленным на ней огромным и почитаемым статуям «Давида» и «Нептуна» (о котором Микеланджело говорил: «Ammannato, Ammannato, che bel marmo hai rovinato»{8}, полагая, что неумелый скульптор безнадежно испортил мрамор), и уродливым «Геркулеса и Какуса», но и благодаря строгой Лоджии деи Ланци с тремя прелестными аркадами и тесно стоящими скульптурными группами из бронзы и мрамора[31]. Среди них есть действительно античные греческие и римские статуи; некоторые созданы в эпоху Возрождения; другие — в эпоху маньеризма; есть даже одна статуя девятнадцатого века. Однако между ними нет никакого несоответствия; кажется, что все они образуют единый ансамбль, созданы в непрерывном процессе работы рукой одного мастера. Они напоминают о жестокости этого мира. Почти все они изображают борьбу. Увенчанный шлемом бронзовый Персей Челлини держит в руке истекающую кровью голову Медузы, а у его ног содрогается ее обезглавленное тело; Геркулес работы Джамболоньи сражается с кентавром Нессом; Аякс (копия с греческого оригинала четвертого века до нашей эры) поддерживает тело Патрокла. Здесь представлены также «Похищение сабинянок» Джамболоньи, «Похищение Поликсены» работы Пио Феди (1866) и «Покоренная Германия», римская статуя женщины, настоящей матроны — длинный ряд подобных ей статуй выстроился вдоль задней стены, как хор плакальщиц. Два льва — один греческий, второй — копия шестнадцатого века — стоят по бокам от этих скульптур, корчащихся, извивающихся, сражающихся, падающих, умирающих на своих величественных пьедесталах. Совсем рядом, у входа в Палаццо Веккьо, Юдифь работы Донателло держит в руке голову Олоферна, а во дворе Самсон борется с филистимлянином. На другом конце площади на бронзовом коне восседает Козимо I.
29
Джироламо
30
Бартоломео
31