Купол Брунеллески — настоящее чудо, но помимо этого ссюружение, чрезвычайно продуманное с практической точки зрения. На нем предусмотрены желоба для стока дождевой воды, маленькие продухи — отверстия для уменьшения давления ветра, изнутри в свод вмонтированы железные крючья для крепления лесов, на тот случай, если возникнет необходимость расписать купол и стены собора; продуман доступ света на ballatoio — площадку ведущей наверх лестницы, чтобы никому не пришлось спотыкаться в темноте, а снаружи на наиболее крутой части купола установлены железные ступени, чтобы в случае надобности было удобно забираться на самый верх. На время работ Брунеллески велел устроить в куполе харчевни и винные лавки, чтобы каменщики могли спокойно работать целый день, не тратя время на долгие спуски и подъемы. Зодчий позаботился обо всем.
Короче говоря, купол этот удивителен со всех точек зрения, и Микеланджело, когда ему поручили возвести купол над собором Святого Петра, выразил свое уважение к Брунеллески в следующих стихах:
По словам Вазари, этот купол мог соперничать с небесами. «Он вздымается на такую высоту, что горы вокруг Флоренции кажутся ниже его». В него часто ударяли молнии, и это считалось признаком зависти небес. Когда флорентийцы узнали, что на купол собираются водрузить световой фонарь, спроектированный Брунеллески, но сооруженный уже после его смерти, они забили тревогу и назвали эту идею «вызовом Господу».
Микеланджело справедливо утверждал, что купол собора Святого Петра не может быть прекраснее. Более того, купол Брунеллески был первым. Микеланджело мог резко и саркастически высказываться о других архитекторах и скульпторах. Он презрительно называл модель фасада церкви Сан Лоренцо работы Баччо д’Аньоло «детской игрушкой», а о внешней галерее Дуомо, созданной тем же зодчим, сказал, что это — «клетка для сверчков» (сверчки в маленьких клеточках, которые он имел в виду, до сих пор продаются в праздник Вознесения на ярмарке в городке Кашине. Этот праздник соответствует древнеримским майским календам, и во Флоренции его называют «Праздник сверчков»). Однако истинное великолепие не оставляло его равнодушным (он называл модель вторых дверей Баптистерия работы Гиберти «Вратами в рай», а «Святому Георгию» Донателло скомандовал: «Вперед!»); что же касается архитектуры, то уроки Брунеллески, умершего задолго до его рождения, ясно видны в его творениях: они грандиознее, но не прекраснее. Зловещая мизансцена гробницы Медичи, лестница библиотеки Лауренциана, купол Святого Петра — все это Брунеллески, только в большем масштабе. Тяжелые консоли и арки вестибюля и лестницы библиотеки Лауренциана, с их массивными выступами, контрастом света и тени, с их pietra serena и белым гипсом — это тоже Брунеллески, усиленный или сыгранный fortissimo. Брунеллески, как и Арнольфо, подчеркивал membratura зданий; у Микеланджело появляется псевдо-membratura, фальшивые ансамбли окон, опорных колонн, кронштейнов, и так далее — короче говоря, демонстрация мускулатуры.
У самого Брунеллески флорентийская традиция достигла апогея. Его творения — например, церковь Санто Спирито, или капелла Пацци, или Старая сакристия церкви Сан Лоренцо, или аббатство Бадия во Фьезоле — исполнены суровой чистоты, простоты и умиротворения ранних флорентийских церквей. Зачатки будущего стиля Брунеллески можно найти не в классическом Риме, а в маленькой церкви Санти Апостоли (Святых Апостолов), которую, по преданию, построил Карл Великий[59]. Серый и белый цвета, темно-серый камень, по праву называемый «serena»{20}, а рядом белая intonaco (штукатурка); три длинных нефа, разделенные двумя рядами колонн с красивыми коринфскими капителями, протянувшимися вдоль церкви и поддерживающими ритмичную череду круглых арок; арки, переплетающиеся друг с другом, словно открытые и закрытые веера; декоративные орнаменты, неизменно из темно-серого камня, состоящие из листьев, поясов иоников, створок раковин и лучей солнца — таковы, в общих чертах, элементы тосканского классицизма, неизменно присутствующие в великих церквях Брунеллески. Иногда Донателло, или Дезидерио, или Лука делла Роббиа добавляли в тех частях храмов, где допустимо большее легкомыслие, например, в сакристиях, фризы и медальоны, ангелочков с похожими на лепестки цветов лучами вокруг шеи, или со скрещенными крылышками, напоминающими накрахмаленныеоборки фартучка, изображения четырех евангелистов или сцен из жизни святого Иоанна.
59
В действительности, первое письменное свидетельство о существовании церкви