Как бы то ни было, но дворянская партия, как мы увидим, жестоко просчиталась.
Итак, 10 декабря король взял в руки бразды правления, а 25 декабря он короновался. Карл XII был первым шведским коронованным королем, обладающим абсолютной властью, а потому было решено изменить и форму и содержание самой коронации. Вопреки традиции народ присягал не после коронации короля, а накануне ее. Дворянство вместе с представителями от других сословий в сильную метель вынуждено было пять часов стоять перед Королевским домом и по очереди давать клятву. Церемонию коронации лишили и такого формального пункта, как принесение королем клятвы на верность своему народу. Этого, по мнению Карла XII, не требовалось, потому что он был рожден для того, чтобы править единовластно и неограниченно. Все короли короновались в Упсале, а новый король перенес церемонию в Стокгольм.
В 8 часов утра Карл вышел из Королевского дома.
В соответствии с изменениями королевские советники не ехали верхом на конях за королем, а шли пешком. К тому же они, как простые лакеи, должны были прислуживать королю за торжественным обедом. Абсолютизм нового короля должен был проявиться наглядно, весомо и солидно.
Коронация была торжественной, великолепной и богатой, как того и требовал случай. По существу коронации как таковой не было вообще, а было лишь помазание, потому что корону Карл XII надел на себя загодя на пути к церкви, тем самым подчеркивая, что он получил власть не от верховного представителя церкви, а от самого Бога. Церемония помазания, по мнению короля, была также лишней, но он согласился на нее только ради своих подданных и по настоянию бабки.
Эта самокоронация и ряд неприятных накладок в ходе церемонии стали причиной суеверного страха не только у простых крестьян и ремесленников, но и у просвещенных дворян. Когда король взбирался на коня, корона свалилась с головы. Само по себе все это было объяснимо: во-первых, корона плохо по своим размерам подходила к голове короновавшегося, во-вторых, он был скован в своих движениях, потому что поверх траурного костюма на нем был широкий горностаевый, пурпурного цвета плащ, который сзади несли Стюарт и Крунхъельм; в правой руке Карл держал скипетр, а в левой — уздечку; в-третьих, волнение...
Но многие посчитали это дурным знаком.
В день коронации мягкими хлопьями шел снег. Церемонию открыл гофмаршал Бенгт Росенхане со своими герольдами, литаврами и трубами. За ним в черных одеждах, но без плащей и мантий шествовали рыцари и дворяне по три человека в ряд и строго по рангу: впереди — менее, сзади — более знатные. Потом под шум-гром литавр и тромбонов шел маршал граф Юхан Стенбок со своим штабом, а за ними—? высокопоставленные чины. Торжественные, как норны[18], они несли государственные символы и регалии; среди них выделялись генерал-адмирал Ханс Вахтмейстер, несший ключ, верховный правитель Кристоффер Юлленшерна — яблоко, и граф Бенгг Оксеншерна с мечом (скипетр и корона, как мы уже знаем, были у короля). Потом, наконец, верхом на рыжем коне, подкованном серебряными подковами, ехал Карл XII. Справа от него шли полковники лейб-гвардейских частей, слева — гофшталмейстер Густав Хорд. Сзади короля несли государственный флаг, потом вели резервного коня его королевского величества, на котором он должен был отъезжать после помазания из церкви. Процессию замыкали королевские пажи, драбанты. Подданные стояли по сторонам улицы и восторженно приветствовали короля.
Путь от Королевского дома до Большой церкви был коротким.
Епископ Хакин Спегель встретил Карла у входа в церковь и в присутствии представителей риксдага и приглашенной знати произнес проповедь; хор пропел псалом, король, отложив в сторону скипетр и корону, опустился на колени и произнес молитву. Потом началась церемония миропомазания, которую проводил архиепископ Упсальский Улоф Свебелиус. Архиепископ помазал королю лоб и запястья, после чего Карл сам снова водрузил корону на голову. После помазания он занял свое место на троне, снаружи донеслись раскаты пушечных залпов — для торжественного салюта собрали 300 пушек. Затем последовали пение псалмов и новый салют; к пушечным залпам добавился треск мушкетных выстрелов драбантов короля. Церемония закончилась традиционно — церковным благословением и органной музыкой. Вдовствующая королева и другие члены королевской семьи покинули церковь первыми, они отправились на Риддархольм во дворец к Б. Оксеншерне, чтобы наблюдать оттуда возвращение процессии к Королевскому дому. Во время выхода короля произошло второе страшное происшествие: рог для помазания выпал из рук дряхлого Свебелиуса, и миро разлилось на пол. А поскольку в церемонии коронации была опущена клятва монарха, то все это вместе (вспомним свалившуюся с головы корону!) взбудоражило подданных сильно, надолго и всерьез. Слишком уж много для одной церемонии накладок! Нет, добра от этого правления ждать не приходится, думали и тихонько шептали друг другу многие шведы. Именно об этом будет говорить в своих разоблачительных проповедях пастор из Муры, что в Далекарлийской провинции, Якоб Буэтиус.
Спустя семь часов (то есть около 15.00) Карл XII сошел с коня и вернулся в свою резиденцию. На площади перед мостом Мункбрун городским жителям было приготовлено угощение с вином, водкой, поджаренными рябчиками и крутящимися на вертелах тушами быков. Торжественный обед для Карла и приглашенных начался вечером. Король отдал скипетр Кристофферу Юлленшерне, тот передал яблоко X. Вахтмейстеру, а тот, в свою очередь, передал ключ Ф. Вреде. Торжественно внесли тазик с водой, кружку и полотенце. Король вымыл руки и сел за стол. После молитвы король приступил к еде. Виночерпием служил граф Н. Бъельке, прочие члены Госсовета подносили королю всякие изысканные блюда, в то время как Карл Юлленшерна разрезал пищу на куски и клал ее на тарелку Карлу. Пока король трапезничал, все без исключения должны были стоять. Откушав, король снова помыл руки, взял с собой скипетр и корону и удалился. Только теперь все приглашенные могли приступить к еде — по очереди, согласно чину и рангу: сначала еду подали королеве-бабушке и другим членам королевской семьи, потом некоторым знатным дамам, затем членам Госсовета и т. д.
Всю ночь в столице и по всей стране проходили торжественные богослужения, обеды и церемонии. Так пятнадцатилетий мальчик стал неограниченным монархом обширной шведской империи. Он будет править двадцать один год и один день, следуя во всем заветам своего отца. Утверждают, что, умирая, отец оставил сыну письмо, о содержании которого никто, кроме одного придворного по имени Валленстедт, писавшего письмо под диктовку Карла XI, не знал. Предположив, что отец давал сыну советы о том, как управлять страной, мы не ошибемся, если скажем, что рекомендации эти были сформулированы в духе правления самого Карла XI: править твердой рукой, не давать никому поблажки, держать под контролем аристократов, ценить людей по заслугам, а не по происхождению, быть экономным в расходовании государственных средств. Как мы увидим, Карл XII в основном придерживался заветов отца и почти ни в чем не отклонялся от его политического курса — за исключением, может быть, пункта о расходовании казенных средств. (Этим недостатком, к сожалению, часто страдают дети великих экономов и собирателей).
Как же так получилось, спрашивает шведский историк Ф. Ф. Карлссон, что такой важный вопрос, как возведение пятнадцатилетнего принца на шведский трон произошло столь скоропалительно и необдуманно? В истории Швеции такие прецеденты уже имели место быть и до Карла: Густав II Адольф вступил на трон в возрасте семнадцати лет, правда, он уже имел опыт самостоятельного ведения войны; Карл XI тоже взял бразды правления в семнадцатилетнем возрасте, но образ его правления был установлен законом, правительство продолжало работать, как работало, и прошло несколько лет, прежде чем он стал править единолично. С Карлом XII получилось совсем иначе: неопытный в государственных делах и неискушенный в жизни юнец, устранив от кормила власти всех старых советников, сам взялся управлять таким огромным и сложным государством!
Главную роль в этом, отвечает историк, сыграло шведское дворянство, изнуренное в эпоху Карла XI непомерным бременем редукции и воспылавшее необоснованными надеждами на то, что юный король дарует им льготы и облегчения. Многие люди из этого сословия были недовольны составом и образом действия шведского правительства, третировавшего дворян без всякого снисхождения к их происхождению и заслугам. Сыграло свою роль и отсутствие единства в правящем Опекунском совете, раздираемом закулисными противоречиями между проавстрийской (проголштинской) партией и сторонниками профранцузской (продатской) линии. Конечно, в шведской государственной верхушке были сомневающиеся люди, но они молчали, привыкшие долгие годы не поднимать голоса перед абсолютной властью. В общем, дворяне хотели как лучше, а получилось... «Бесспорно одно, — пишет Карлссон, — за то, что случилось в правление Карла XII, не один он несет ответственность».