— Кто жертвы? И от чего они должны погибнуть?
— Не знаю, Джеймс. Что меня еще насторожило, так это реакция самого Хайдта. У него был такой голос, как у ребенка, которому предложили шоколадку. «Чудесные новости! — сказал он. — Спасибо!» Никогда не слышал, чтобы так радовались известию о предстоящем убийстве, — мрачно прокомментировал Матис. — А потом, что еще непонятнее, он спросил: «Как близко я смогу подойти к телам?»
— Он так спросил?
— Да. И ему ответили, что очень близко. Это Хайдта тоже обрадовало. Затем телефоны умолкли, и больше по ним никто не звонил.
— Семь вечера. Где-то за границей. Еще что-нибудь известно?
— Увы.
— Спасибо тебе большое за помощь. Отправляюсь на охоту.
— Я бы с радостью подержал спутник подольше, но начальство уже и так интересуется, зачем мне понадобился скучный городишко под названием Лондон.
— За мной «Периньон», Рене.
— Само собой. До свидания.
— À bientôt, et merci beaucoup.[15] — Бонд нажал «отбой».
За годы службы в резерве ВМФ и потом, в ГМП, Бонду попадались злодеи самого разного толка — боевики, террористы, маньяки-психопаты, беспринципные предатели, продающие секретные сведения о ядерном оружии безумцам, способным ими воспользоваться… Понять бы, в чем интерес Хайдта.
Намерения… действия.
Что ж, даже если разгадать намерения этого извращенца Хайдта пока не удалось, кое-какие действия Бонд предпринять может.
Десять минут спустя он сбежал по ступенькам, на ходу выуживая из кармана ключ от машины. Адрес Северана Хайдта ему вновь уточнять не пришлось. Он запомнил его наизусть еще вчера.
Глава 20
Здание МИ-5 Темз-Хаус, Министерство по делам Северной Ирландии и связанные с ними ведомства впечатляют внешне куда меньше, чем расположенная неподалеку, на противоположном берегу Темзы, цитадель МИ-6. Главный корпус «Шестерки» выглядит как футуристический анклав из фильмов Ридли Скотта (за сходство с зиккуратом его прозвали «Вавилон-на-Темзе», но есть и второе прозвище, более обидное — «Леголенд»).
Темз-Хаус, хоть и уступает в архитектурном отношении, внушает гораздо больший трепет. Девяностолетняя серая каменная глыба, вроде тех, где в Советском Союзе или в Восточной Германии человек отвечал на вопросы еще до того, как ему успевали их задать. Впрочем, здание может похвастаться весьма впечатляющей скульптурой (например, «Британия» и «Святой Георгий» Чарлза Сеарджента Джаггера), поэтому главную дверь ежедневно дергают туристы из Арканзаса и Токио, путающие здание МИ-6 с расположенной неподалеку галереей Тейт.
В глухих недрах Темз-Хауса скрывались кабинеты Третьего отделения. Площади и оборудование организация сознательно — из соображений непричастности — арендовала у «Пятерки» (по части оборудования МИ-5 равных нет).
Большая операторская выглядела довольно потрепанно — облупленные зеленые стены, обшарпанная мебель, потертый ковер. Со стен смотрели непременные казенные плакаты — о внимании к подозрительным предметам, о пожарных учениях, о делах профсоюзов и охране здоровья. Над некоторыми уже успели потрудиться скучающие сотрудники, дописавшие или вымаравшие кое-какие буквы и знаки:
В с.уП.е
обнаружен.А …доз.А
объеДКов
Но компьютеры здесь были мощные, с большими и яркими плоскими мониторами. Рядом с самым большим и ярким стоял, скрестив руки на груди, заместитель начальника по оперативным вопросам Перси Осборн-Смит, одетый в коричневый пиджак и не совсем того оттенка брюки (он проснулся в четыре утра), рядом двое молодых людей — его помощник и взъерошенный техник, склонившийся над клавиатурой.
Осборн-Смит нажал кнопку и еще раз прокрутил запись, сделанную подслушивающим устройством, которое поставили после бесполезной поездки в Кембридж, подарившей ему только ночное расстройство желудка от курицы с карри. Прослушка никоим образом не касалась подозреваемого по «Инциденту-20», однако плоды принесла неплохие. Подручные Осборн-Смита прилепили несколько микрофонов на окна одного из сообщников анонимного злодея — человека по имени Джеймс Бонд, агента категории «ноль-ноль» отдела «О» ГМП Министерства иностранных дел и по делам Содружества.
Осборн-Смит прослушал запись еще раз. Голос с французским акцентом: «У меня для тебя кое-что есть, Джеймс». И ответ: «Я одеваюсь. Включаю громкую связь».
Вот так Осборн-Смит узнал о Северане Хайдте и о том, что он стоит во главе «Грин уэй энтерпрайзис». Бонд, оказывается, не счел нужным упомянуть, что его визит на Бутс (на улицу, заметим, а не в аптеку) дал такие существенные результаты.